Кронштадтское восстание
русский
В 1912 году меня призвали на военную службу на балтийский флот, в крепость Кронштадт, в минный отряд.
Здесь я служил десять лет.
За десять лет мне пришлось поплавать по морям кое-где, пришлось всякий чужой хлеб есть.
Потом в течение этих десяти лет произошла у нас революция в России...
Когда образовалось правительство Керенского, царя свергли, нас считали большевиками.
«Флот – это большевики», – говорили.
В 1905 году, до этой революции, значит, было там восстание, в Кронштадте, в той части, в которой я служил, та часть восстала первой.
Восстание это было подавлено, царским правительством смято.
Тогда из нашей части одиннадцать человек было расстреляно, остальные были посланы на бессрочную каторгу.
Когда эта революция произошла, один кронштадтский рабочий (тот в своё время служил в той части, фамилии я его не помню) уцелел, спасся, остался в живых.
Тот вернулся обратно в минный отряд.
Он рассказал нам всю «процедуру» расстрела отряда и показал нам место, где похоронены расстрелянные.
Их мы откопали из могилы и потом снова похоронили в Кронштадте, на Якорной площади, на самом лучшем месте.
Эти одиннадцать человек перед расстрелом были одеты в парадную форму.
Остальная часть минного отряда стояла тут же, смотрела.
Они сами вырыли лопатами для себя яму, куда должны были упасть.
В одиннадцать часов дня их расстреляли.
Когда мы их оттуда откопали, увидели: у одного были часы, стрелка остановилась на этой цифре.
Когда пришли расстреливать, первым делом потребовали флот, людей из своего флота расстреливать.
Матросы отказались: «Своих, говорят, мы не расстреливаем».
Вызвали два артиллерийских полка – те также отказались стрелять, два пехотных (девяносто девятый и сотый) – те отказались.
Тогда из Петергофа вызвали сто семнадцатый полк, тот согласился стрелять.
Генерал, который командовал солдатами, вышел первым перед матросами: «Вы, говорит, просили волю (сам он обнажил шашку, замахнулся ею), вы, говорит, найдёте волю на том свете!
Вы просили землю – землю я вам дам!»
Шашку воткнул в землю и дал команду стрелять: «Залп!»
Выстрелили, тут как попало и упали, на песочек, на берег моря...
Когда этот [матрос] вернулся, он указал, где они похоронены, тогда мы откопали, открыли их (тут смотри, сколько времени прошло уже).
Они будто только что были похоронены, как будто на них только что одета парадная форма, мы подумали: вот-вот.
Как только подняли из могилы, в течение пяти минут они все истлели, их нельзя было узнать.
Тогда в другом месте мы их похоронили.
Нас, кто принимал участие в похоронах, было примерно пятьдесят тысяч военных.
Вот.