Minun eländäh näh
карельский: ливвиковское наречие
Видлицкий
Minä menin An’n’ulah.
Müö elimö puolen kolmattu vuottu minun mendüü.
Elaigu oli hüvä.
Oli kaksi heboo, oli viizi lehmää (vijenden minä vein), seičče hengee lammastu, vie oli počči, n’elli vazaa.
Sit d’älles sidä aigaa menimö kommuunah.
Kolme vuottu, onnaako, elimö kommuunas.
Pereidimö kolhoozah.
Siä annettih meile lähtemü tineh.
Minun ižändü gu ülen hüvin raadoi, sit d’äl’l’es sidä lähtemää annettih meile lehmü, a lähtemü annettih ižändän vel’l’el – Pešal.
Müö d’o perehtüimmö, lastu d’o kerdüi vägi tukku, lastu seičče.
Üksi kuoli voinan zavodindaa vaste.
Meile pidi lähtiä evakuaciah.
Lehmü vai puutui keral i počči dai net mennes pidi hävittää.
Lomut kai sih d’äädih.
Olimo, evakuacias Vologodskois oblastis.
Otettih ižändü armiah.
Minä d’äin üksinäh kuvven lapsen ker, nuorembi d’äi kuuzikuuhine, vanhin – kümmene vuodine.
Iče minä raavoin kolhoozas kon’uhannu.
Omaa emmo tiedänüh ni kedä.
A sit saimo tijjustaa müö rodit’el’at d’o martal, a aprel’al d’o ajoimmo sinne, maijal puutuimo d’o tiloilleh, sih samazeh Vologodskoih oblastih.
Siä tožosti raavoin kolhoozas: kezät ogrodas oovoššii kazvatin, a talvet kladovois sortirofkal.
Muga minä lapsii sod’eržin.
Siä olimo puoli nel’l’ättü vuottu.
Sit roodina väl’l’endettih, tulimo evakuacias kodih.
Minul oli ižändü armias, ga autoi minuu, d’oga kuudu tüönzi d’engaa vizinsavoin rublin.
Vie kodih tulduu tüönzi.
Kolhoozas minä en voinuh leibii lähtijes poluččia, minä net kodih tulduu i polučin.
Siä tuli minul sada kaksikümen kiloo ruistu.
Gosudarstvas päi minä net omas kolhoozas polučin, da vie kolmesadaa kiloo kartohkaa.
Kodih tulduu sih samazeh kolhoozah vstupimos.
Enzimäzen talven kačoin l’ähtemii keväessäh.
Keväel muutuin poččiloi kaččomah.
Sorok p’aatoil vuvvel pervovo aprel’a ižändü kuoli.
Enämbää ei roinnuh hänes abuu, vai penziän polučin lapsil sada vizikümen rubl’ää.
Sit vie kanoi kačoin puolentostu vuottu.
Minul vie počin poigu premiruittih, da vie kukki da kana.
Poččiloil minä lähtin ääreh, voimatuin.
Sil talvel en minä äijää raadanuh.
Fevralis kačoin lambahii.
Tuodih ülen huonot, üksikai päästih net.
Lambahat zdaičin, tossu pään dojarkakse puutuin.
Dojarkannu raavoin mennüt keväen maijas tämän vuvven fevralissah.
Про мою жизнь
русский
Я вышла замуж в Аннулицы.
После моего замужества мы жили [там] два с половиной года.
Жизнь была хорошая.
Было две лошади, пять коров (пятую я привела), семь голов овец, свинья ещё была, четыре теленка.
После (‘после этого времени’) этого мы вступили в коммуну.
Вроде три года жили в коммуне.
[Потом] перешли в колхоз.
Там нам дали стельную нетель.
Так как мой хозяин был хороший работник, после этого нетеля нам дали ещё корову, а нетель отдали брату мужа, Петру.
Мы уже завелись семьей, детей набралось уже порядочно – семь ребят.
Один умер перед началом этой войны.
Нам надо было эвакуироваться.
С собой удалось взять лишь корову и свинью, да и тех пришлось в дороге лишиться.
Все пожитки тут остались.
В эвакуации были в Вологодской области.
Мужа призвали в армию.
Я осталась одна с шестью детьми, младший остался шестимесячный, старший – десятилетний.
Я сама работала в колхозе конюхом.
О своих ничего не знали.
А потом, в марте, узнали про своих родителей, а в апреле уже поехали туда, в мае добрались до места, в ту же самую Вологодскую область.
Там также работала в колхозе: летом в огороде выращивали овощи, а зимой в складах на сортировке.
Так я содержала детей.
Там мы были три с половиной года.
Потом освободили родину, из эвакуации вернулись домой.
Муж у меня был в армии, всё же помогал мне, каждый месяц посылал мне денег пятьсот рублей.
Когда я вернулась домой, он ещё посылал.
Уезжая, я не могла из колхоза получить хлеб [на трудодни], а получила их, возвратившись домой.
Там мне причиталось сто двадцать килограммов ржи.
С государства я их получила в своём колхозе да ещё триста килограммов картофеля.
Вернувшись домой, я поступила в тот же самый колхоз.
В первую зиму я смотрела за нетелями до весны.
Весной перешла в свинарки.
Первого марта сорок пятого года умер муж.
От него больше помощи не было, лишь детям пенсию получила сто пятьдесят рублей.
Ещё полтора года смотрела за курами.
Мне ещё в премию дали поросёнка, курочку и петушка.
Из свинарок я ушла: заболела.
В ту же зиму я немного работала.
С февраля месяца ухаживала за овцами.
Привезли очень запущенных, но всё равно поправились они.
Овец сдала, а на следующий день попала в доярки.
Дояркой работала с мая прошлого года по февраль этого года.