L’äks’imä meččih...
карельский: собственно карельское наречие
Толмачевский
L’äks’imä meččih šuwr’ih eččimäh l’ehmie.
Značit, myö l’ehmiä emmä l’öwd’än.
Šiin’d’ä vez’yt, vez’yz’es’t’ä poikki luapat kondien omat, a myö duwmaiččima mužikan omat.
A mie i šanoin, što “Nas’t’a, t’ämä on mužikka, aštu tuohešta”.
Vot.
A t’ämä i ei ow.
Toizeh n’okkah män’iimä: šiel’ä kondien jäl’l’et.
Myö pöl’l’äššyimmä.
Yks’i l’äks’i randah, a toin’e l’äks’i troppua myöt’, mie l’äks’iin.
Vot.
Aššuin, aššuin – šyn’d’y koivun’e...
Koivuzen tagana kondie.
Mie šanon: “Joho-t’otka, kondie, kondie!”.
Myö pöl’l’äššyimmä, ravun noššimma...
Gribatten mos’t’inkašta skočitah pois’.
A šiel’d’ä naroda hypät’äh: “Mis’s’ä kondie?”
Kondie kuin ando kanduo vaš – i kando l’en’d’i, i iče uid’i, ka.
Ka mit’t’yözet meil’ä slučait ollah!
Kaikki.
Пошли в леса...
русский
Пошли в леса большие искать коров.
Значит, мы коров не нашли.
[Встретилась] потом водица [лужица], через водицу [лужицу] лапы [следы] медвежьи, а мы подумали – [следы] мужчины.
А я и сказала, что «Настя, это мужчина шел за берестой».
Вот.
А это и не он.
В другой конец пошли: там медвежьи следы.
Мы испугались.
Одна пошла в сторону, а другая пошла по тропе, я пошла.
Вот.
Шла, шла – встретилась березка...
За березкой медведь.
Я говорю: «Ёхо-тетя, медведь, медведь!».
Мы испугались, подняли крик...
Грибы из корзиночки выскакивают.
А там народ бегут [бежит]: «Где медведь?».
Медведь как даст [лапой] по пню – и пень полетел, и сам ушел, вот.
Вот какие случаи бывают у нас.
Все.