Mie šynnyin S’el’čašša...
карельский: собственно карельское наречие
Толмачевский
Mie šynnyin S’el’čašša, kewhän talošša.
Meil’ä muada ol’i yl’en vähä, potomušto miwn d’iedo i tuaton d’iäd’ö erottih i šiin’d’ä heil’ä tul’i vähä muada.
Tuatto kakšikymmen’d’ä vuotta ruado paimen’išša, i mie avuttel’iin hänel’l’ä paimendua.
En äijiä, kon’ešno.
Školašša kävel’iin kolme vuotta, vot.
A šiin’d’ä mie kažvoin i vel’l’il’öinken myö rubeimma ruadamah l’esopromišl’en’n’ikoilla mečäššä: halguo pil’iimmä i n’iin’d’ä luajiimma.
I myö vain... koissa ruavoimma, konža ol’i hein’aiga, n’iit’ämmä i tuašen meččäh.
Šiel’ä meil’ä prišlos’ el’iä do službi.
Šiin’d’ä otettih miwn čuar’in armiih, vot.
Četirnatsatom godu ol’i voina.
Voinalla ruan’ittih miwn, kantuwz’ittih.
Kolmannella kerralla mie puwtuin pl’enah Germuan’eih.
Šielä ol’iin mie n’el’l’äkymmen’d’ä kuwda...
D’evätnatsetom godu mie šiel’d’ä kod’ih tul’iin...
Miwn lapšet kaikki s’eičas opaššuttih, suamoin pien’i poiga pereid’i s’ed’moih klassah.
El’ämmä äijäl’d’i hyviin.
Я родился в Сельцах...
русский
Я родился в Сельцах, в доме бедняка.
У нас земли было очень мало, потому что [мой] дед и дядя отца разделились, и после этого у них стало мало земли.
Отец двадцать лет работал в пастухах, и я помогал ему пасти.
Немного, конечно.
В школу ходил три года, вот.
А потом я вырос и с братьями мы стали работать у лесопромышленников в лесу: дрова пилили и лыко заготавливали.
И мы только... дома работали, когда был сенокос [во время сенокоса]: покосим и снова в лес.
Там нам пришлось жить до службы.
Потом меня взяли в царскую армию, вот.
В четырнадцатом году была война.
На войне ранили меня, контузили.
На третий раз я попал в плен в Германию.
Там я был сорок месяцев...
В девятнадцатом году я оттуда домой пришел...
Мои дети все теперь выучились, самый маленький сын перешел в седьмой класс.
Живем очень хорошо.