Иванов день праздновали в каждой деревне
русский
— Иванов день праздновали в каждой деревне, это был праздник в каждой деревне, а праздники проводили, все люди шли туда, в Ламбисельгу на Иванов день.
Его все праздновали, в каждой деревне отдельно.
Иванов день был в Ламбисельге.
Вечерами бесёды устраивали, танцы, бесёды.
Потом ночью шли огонь жечь.
Сделают, пойдут на высокую гору, сделают огонь, большой-большой костёр, потом через него прыгают, девушки и парни лемби поднимают.
Понимаешь?
— Но, но, но.
— Лемби поднимать и мы, будучи девушками, тоже ходили в Рубчейлу в Иванову ночь.
В каждой деревне ходили лемби поднимать.
Через огонь прыгаем, только притопываем.
Тут только стук идёт.
Парни и девушки.
— Огонь большой был?
— Большой, большой огонь.
Пойдём на большую гору и там.
— Это только девушки?
— Девушки, и парни, все.
— Все?
— Все.
— А в какое время?
Ночью?
— Ночью, ночью, в полночь, в двенадцать часов.
А в Ламбисельге ведь каждый год проводили, там тоже была гора большая, на дороге жгли костёр.
Это раньше такая мода была.
А теперь, в нынешние годы, уже нет, не ходят, а раньше было.
Мы, ещё будучи девушками, ходили.
— А будучи молодухами?
— А молодухами нет.
Не нужно было лемби поднимать.
Это в ночь на Иванов день.
А как настанет Иванов день, этот день, праздник, праздничный день, то все соберёмся, идём в Ламбисельгу, где этот праздник (престольный).
И в другие праздники так.
Туда едем с утра на праздник,
там, смотри, везде родня.
Потом на бесёде день проводим, да ещё устроят вечернюю бесёду, дневную бесёду.
Танцуем с парнями, девушками.
Вечером снова вечернюю бесёду устроят, тоже туда на танцы пойдём.
Потом обратно домой ночью.
— В церковь ходили?
— В то время, в наше время, церкви не было.
Церкви уже все ликвидировали.
— И часовни?
— Часовни стояли, но в часовню не ходили, там не было ни икон, ничего не было.
В часовню не ходили в то время, и попов не было, попов уже всех тоже...
В наше время, когда девушками были, не было такой моды, чтобы в часовню ходить.
Они все уже ликвидированы были.
— Какого ты года?
— Я тридцатого года.
— А не помнишь, когда закончили жечь костры?
В каком году?
— Но я ещё девушкой была, так ещё, смотри, немного ходили.
Мы ходили.
— После войны?
— После войны, да, ещё о прежнем нам женщины рассказывали, да все пойдём туда в Иванов день жечь...
Так говорили, что кокко жечь, или как-то так говорили.
— Но, кокко жечь.
— Кокко жечь.
Потом, наверное, вскоре и закончили.
После войны ещё немного там было, после больше не было.
Раньше, до того, как я замуж вышла, раньше уже закончилось.