Semenziba nargišt’ pertin päle
вепсский
Средневепсский западный
Eliba ende uk da ak.
Uk sanub:
- Semekam mö peitin päle nagrišt’.
Nagrišt’ pertin päle semenziba.
Nagriž nece, näged, pertin päle kazvį.
Akeine sanub:
- Mända mini nühtmähä.
Män’ sinnä nühtmähä, sigapei langez’, langez’ i satuihez.
A nece mužik oti da jougas tabaz’ da toižes da keskou rebiti akeižen nu dei aiteižhe taci.
- Mända, sanub, – voikkid ectä.
Mäni voikkid ecmähä.
Astui, astui, händikaz tuli vastha.
- Edahaksik, dädä, astud?
- Astun, sanub, – minai ak kol’, ka voikkid ecmähä.
– Ota mindei.
- Ka kut voikad?
– Uu, uu, uu.
– Tule perskusihe.
Ukoine perskusihe händikhan pani.
Astub möst, astub, astub.
Tuli hänele vastha janiš.
- Dädei, edahaksįk astud?
– Ka minai ak kol’, ka mina män voikkid ecmähä.
– Ota mindei.
– Ka kut sä voikad?
– Lu, lu, lu.
– Čomin voikad, tule perskusihe.
Sen-gi ot’.
Möst astui, astui, rebįi tuli vastha.
- Dädei, edahaksįk astud?
– Voikkid ecmähä, minai ak kol’.
– Ota mindei.
– Ka kut sä voikad se?
– Ou, ou, ou.
– Tule, čomin voikad.
Hüva.
Astui, astui, kondi vastha tuli.
- Dädei, edahaksįk astud?
– Ka voikkid ecmähä.
– Ota mindei.
– Kut sä voikaškad?
– Mäm’, mäm’, mäm’.
– Tule perskusihe.
Ot’ dei kodihe vüi.
- Kus sinai akeine?
– Aiteižes.
Nene kaik zverid päst’ sinnä, necen akeižen kaiken drebezgi süiba, nanet süiba.
Ukeine aveidab čiluižen i:
- Jogo voikitei?
A nece sigapei rebįi:
- Voumiž om, aveida!
Bude tarbi, ka sina-gi tule tänna, sindei-gi voikamei.
Aveiž, ka akašt’ ele: ühted luhuded.
Nu dei ukoine päst’ zverid sigäpei hot’ i akeižen žvakeižiba söda kaiken.
Nudei nagriž pertin päle jänu otmata.
Посеяли репу на крыше избы
русский
Жили старик да старуха.
Старик говорит:
- Давай посеем репу на крыше.
Посеяли они репу.
Выросла эта репа на крыше.
Старушка говорит:
– Пойду-ка я репу рвать.
Пошла она репу рвать, а оттуда и упала, упала и ушиблась.
А мужик схватил за ногу да за другую да и разорвал старушку пополам, да и бросил ее в чулан.
– Пойду, – говорит, – искать плакальщиков.
Пошел искать плакальщиков.
Шел-шел, идет навстречу волк.
– Далеко ли, дядя, идешь?
– Иду, – говорит, – жена у меня умерла, так плакальщиков искать.
– Возьми меня.
– А как ты оплакиваешь?
– У-у, у-у,у-у!
– Полезай сзади.
Старичок посадил волка сзади за пояс.
Идет, идет опять.
Идет ему навстречу заяц.
– Дядя, далеко ли идешь?
– Да жена у меня умерла, иду плакальщиков искать.
– Возьми меня.
– А как ты оплакиваешь?
– Лу-лу-лу!
– Красиво оплакиваешь, садись сзади.
И этого взял.
Опять шел, шел, навстречу лиса.
– Дядя, далеко ли идешь?
– Плакальщиков искать, жена у меня умерла.
– Возьми меня.
– А как ты оплакиваешь?
– О-у, о-у, о-у!
– Иди, красиво оплакиваешь.
Хорошо.
Идет он дальше, навстречу ему медведь.
– Дядя, далеко ли идешь?
– Да плакальщиков искать.
– Возьми меня.
– Как ты оплакиваешь?
– Мям-мям-мям!
– Садись сзади, за мой пояс.
Взял и привел всех домой.
– Где твоя жена?
– В чулане.
Запустил он туда всех этих зверей, а те старушку и съели на нет.
Старик приоткроет дверь и в щель:
– Уже оплакали?
А лиса оттуда:
– Готово, открой!
А если нужно, то и тебя можем оплакать, иди сюда.
Открыл он, а старушки нет: одни косточки.
Выпустил старичок зверей оттуда, хотя те всю старушку жвакнули.
Ну, а репа так и осталась на крыше неубранной.