VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Ukon tütär i staruhaižen tütär (sаrn AA 480*B)

Ukon tütär i staruhaižen tütär (sаrn AA 480*B)

Veps
Central Eastern Veps
Oli ukeine da akaine.

Ukeižuu oli ičeze tütär, a staruhaižuu mugažo ičeze tütär.

seidihezei ühtes sijas.

Ühtüu tütär, teižuu tütär.

Mam-se ei navedi ukon deöčkäšt’ pahein, kaiken laip da löp, pagižep: «Ve hänt püutho, ningeitte pakaine om, ka laske hän sigou tüumap».

No, ukeine ištut’ regelo, necen deöčkäižen vüi-ki püutho pakaiželo.

Hän ištup sigou, töumi.

Nu a pakaine-se döksop da hänlo: «Deöčkäine, deöčkäine, töümit’ ali et?».

– «Oi, sina, pakaine bat’uško, kut-žo en töumant, töümin’.

Hüvä oližit’ da mini hot’ püuižen teižit’ da valencaižet».

Pakaine döks’, püuižen tei, valencaižet deöčkäiželo tei.

Deöčkäine sädihe da möst ištup.

No, ištįi, ištįi, pakaine möst tuli: «Deočkäine, töümit’ ali et?».

– «Töümin’, teižit’ hot’ sina miniin’ paikan ka».

Hän tei hänolo paikan mugeičen suron, lämän.

Deöčkäine kärouzihe, ištup.

No, potom pakaine d’oksonz’, möstöna tuli: «Deöčkäine, lähte minun taga mehelo».

– «A kuna mina lähten, mijou vet’ hebot-se eile, kut ajaškam pagastalo, venčoimahaze».

Pakaine mäni, hebon tei, sunduk celi sobit’, išttiheze kork’h’a da ajetase.

Ajetihe, ajetihe, päivin'ka paštaškanz’. Pakaine sul’, a deöčkäine kodihe aji, nečeverdan hüvüt sinna vüi äjan da äjan.

No bohat ningitte tuli, ka staruh pagižep: «Ve minunki deöčk sinna».

Ug möst ot’ da ištut’ necen mačohan-se deöčkäižen da vei püutho da ištut’ mugažo.

Ištįi, ištįi, tuli pakaine: «Deöčkäine, tüumit’ ali et?».

Hän ot’ häntme laidase.

Pakaine ot’ da hänt rikei-ki. A homesuu staruh-se pagižep: «Mäno, uk, minun deöčk-se to nügüde kodihe».

Uk mäni, ka ühtet luhuded.

Luhuded tei kodihe.

Ot’ staruh veikta: «Oi gor’aine da tuskaine, lapsen-se mina ugrubin’ ičiin’».

Старикова дочь и старухина дочь (Сказка)

Russian
Жили старичок со старушкой.

У старичка была своя дочь, а у старушки тоже своя дочь.


Они сошлись вместе.


У одного дочь и у другой дочь.


Мать-то очень не любила дочери старика, все время ругает и бьет, говорит [старику]: «Отвези ее в поле, такой мороз, пусть она там замерзнет».


Ну, старичок посадил девочку в сани и отвез на мороз.


Она сидит там, замерзла.


Ну, а Мороз бежит и [говорит] ей: «Девочка, девочка, замерзла или нет?».


– «Ой, ты Мороз-батюшка, как же не замерзнуть, замерзла.


Был бы ты добр, принес бы мне шубку и валеночки».


Мороз побежал, шубку принес, валеночки девочке принес.


Девочка оделась и снова сидит.


Ну, сидела, сидела, Мороз опять пришел: «Девочка, замерзла или нет?».


– «Замерзла, принес бы ты мне хоть платок».


Он принес ей платок, такой большой, теплый.


Девочка завернулась, сидит.


Ну, потом Мороз бегал, бегал, опять пришел: «Девочка, выходи за меня замуж».


– «А куда я пойду, у нас ведь нет лошади, как мы поедем в церковь венчаться».



Мороз ушел, привел лошадь, полный сундук одежды, сели они в сани и поехали.


Ехали, ехали, солнце начало светить.
Мороз растаял, а девочка поехала домой, столько добра туда отвезла, много, много.

Ну, богатая такая приехала, старуха и говорит: «Отвези и мою дочь туда».


Старик опять взял, посадил дочь матери, отвез в поле и тоже посадил.


Сидела, сидела [дочь], пришел Мороз: «Девочка, замерзла или нет?».


Она начала с ним ругаться.


Мороз и убил ее.
А утром старуха-то говорит: «Иди, старик, теперь мою дочь привези домой».

Старик пошел, так [там] одни косточки.


Косточки привез домой.


Начала старуха плакать: «Ой, горюшко-тоска, дитя-то я свое погубила».