VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Pid’ijägo Työ žiivattua?

Pid’ijägo Työ žiivattua?

Karelian Proper
Tolmachi
- Pid’ijägo Työ žiivattua?

- Miwla ol’i kolme lašta, konešno, mie i žiivattua pijiin.

Yks’inäl’l’in’e ol’iin, pienet lapšetten.

Mužikka kuol’i.

Vanhemmalla jäi... vo vtorom klas’s’e brihan’e, keškimmän’e ol’i četir’e god’ika, a nuorembazella dva goda.

I kaikki yks’i, kaikki...

Mie el’iin Dol’inašša, muatkonken.

Mužikka kuol’i.

Jiäd’ih pienet lapšetten.

Muatkonke el’iin vet četir’e goda.

A miwla täššä kyläššä rodit’el’at el’et’t’ih, mama.

I ka nämä huonehet mie oššiin.

Mie yks’inäh skopiin d’en’gazetten. Vot.

Meilä oldih meččä varuššettu.

Tahtoma šinne srojičie.

Nu, konešno, mužikka kuol’i, meččäzen mie möin, i ka nämä huonehet mie oššiin.

Täššä el’et’t’ih pr’eds’edat’el’ s’el’skovo soveta i vrača.

Muissan miwla i šanotah: ”Mis’tä šie d’en’gua otiit tämän veeran? Naverno zaimiit?”

Šanon: ”Oma gorba zaimi!”

Kaikki mie iče.

Omalla gorballa...

Jygie ol’i, jygie, jygie...

Konešno, mama täššä ol’i omašša kyläššä, n’iin mama miwla tul’i, miwh elämäh, vel’l’enke hiän el’i.

Nu mamonke ol’i yl’en hyvä.

Lapšet pienet, dvorašta tulen, mamalla...

Jogo päiviä hiän emannoičči.

Čistota, por’adok.

Čuajus’t’a juollan da vönyt’t’iä, otdihala.

Vielä boikoi miwla ol’i mama.

Hiän kuol’i v vos’emdes’at četv’ortom godu.

Konešno, toista l’ien’i elän’dä...

No, konešno, kaiken aijan žiivattua mie pijiin.

Kaiken aijan, l’ehmä, dev’at štuk lammašta, važa.

- Midä luad’ija lambahan villašta?

- Iče ruavoin, kezräin, n’iegloin lapšiilla.

Kaikki iče.

Mie värt’inällä mahan kezrätä, i miwla i pr’alka ol’i, i s’čas pr’alka on.

Mahoin, mahoin.

N’iegloin, i prošvua n’iegloin, i alas’t’a, i noskua n’iegloin.

Kaikki, vs’o sama.

- Pelvašta kažvattija...

- Pelvašta. Pelvašta myö, kävel’imä, i prišlos’ ka, dojarkana ruadoma, i prišlos’ männä pelvašta d’er’imäh.

A šielä makšettih dvadcat’ kopejek sotka.

Käz’illä d’er’imä. Vot.

A vot meilä l’ehmillä ka, iče n’iit’t’imä.

Procentat pid’i rambar’ih panna.

Ei annettu kod’ih hein’iä.

Annetah, mitatah, a talvella jo vejämmä kod’ih, žiivatoilla varoin.

Pid’i ka šiel’dä, kilometra za dva, takalla tuwva.

Konža vähän’e lambahilla.

Šidä annetah tädä, annettih procentatten.

A kandoma, trestašta luajitten šijan, pelvahašta.

I kannat ka.

I nuorazet oldih pelvahašta...

- Äijägo kerdua vuwvešša ker’itäh lambahie?

- Myö ker’iččimä kakši kerdua.

Ker’it’t’ih i kolme kerdua, n’iin miwla ol’i vain hot’ kakši kerdua ker’itä: šygyžyllä i keviällä.

No keviällä ker’iččimä toko, ka, lambahat laššemma, hyö čistoit l’ietäh.

Vet srazu redukkahat ollah.

Villat čistoit l’ietäh, mama-pokon’n’iekka pid’i, a mie ker’ičiin ker’iččemillä.

A tädä, šidä peldoh šuatamma dai...

I jo mamalla l’ien’i ei šuannun n’in lapšet ruvettih pidämäh.

Oldih čistoit villat.

Konža ka kezr’iän, šilloin jo miwla, tädä, štob ei haizuis’ villalla, štobi čistoi langa n’ieglotten.

Šidä n’ieglot järeštäh noskazet da, nämä pežet dai...

- Kruas’ijago langua?

- Emmä kruas’in. En-en-en-en!

Meilä ollah lambahatten, i harmuada i valgieda ol’i, i muštua.

Myttynän’e vär’i on, šidä i polostaz’iinke n’iegloin, i kuin viid’i.

- Kuvottihgo kangašta?

- Tädä en. Mama, mama, mama.

Vuota, mie t’eilä ožutan.

Ožuttua? Ka, mama, ka näin pos’t’el’n’ikkua hiän luad’i, pos’t’el’n’ikkua ka luad’i.

I miwla on vie, pos’t’el’n’ikkua on kakši.

Vielä muamon podarok!

Da, i polovikkua, i...

Tämä on ka pelvahašta, pelvahašta.

I t’iijät, myö nämä pos’t’el’n’ikat nabeiččima ollella, ollella.

Näidä vet ewllun t’uf’akkoida, meilä n’imidä ewllun.

Meilä oldih ka, pos’t’eil’n’ikat da.

Toko pruazn’iekoikši po šes’t’, po s’em’ pos’t’el’n’ikkua panemma kaikella per’t’illä, l’evitämmä, gos’t’at t’ietäh muata spokoino.

Mama miän i polovikkoida kudo.

Nu mas’t’erica ol’i hyvä!

Da, ka on ruattu mamalla-pokon’n’iekkazella!

Mie män’iin miehellä, n’iin mie i skuat’er’iloida n’iegloin, nu kaikki oma: pokrivualat n’ieglotut, skuat’er’it n’ieglotut, ikkunapaikat prošvaz’iinke.

Kaikki omilla käz’illä. Vot...

Käz’ipaikat oldih.

Uzorat oldih ka näin ris’tyz’inke, ris’t’yz’inke boleje luajittu.

Ruškiet da i s’in’izet kaimazetten...

A kuin käz’ipaikat oldih? N’e sravn’a!

Oldih valgiezekši luajittu.

I millä hiän valgai? Talvella hiän...

Keviällä ka kuvottih, ka ynnäh vet keldazet ollah.

Lumella pid’i hiän, lumella hiän pid’i, šidä hiän, t’iijätten, ennen poruo vet luajittih.

Porošša piet’t’ih, ennen vetten midä ol’i?

Porošša piet’t’ih, šidä tuaš lumella, valgai...

Ol’i miwla i kuvottu sver’ez’in’e.

Muamo, t’iijät, millä kruas’i?

L’epänkorkalla, l’epänkorkalla kruas’i.

Kellappan’e.

I ka pos’t’el’n’ikkoida, tämä on hyvällä kruaskala kruas’ittu.

A polovikkoida kruas’i tällä ka, l’epänkorkalla.

Ewllun muuda, muuda ewllun.

No polovikat hyvät oldih...

Milma mama nagol’e opašti: ”Opaššu kezr’iämäh! Opaššu kezr’iämäh!

Lapšet l’ietäh, štobi omat noskat, štobi lapšet ei port’ankoissa kävel’däis’en, oldais’ noskaz’inke”.

Miwla i sčas ka vielä noskua on n’ieglottu.

I yhellä n’ieglalla, ka...

- Kaikki keit’et’t’ih kiwguašša.

- A kiwguašša ves’ma hyvä ruadua on!

Kiwguah panet spokoino, ei pie gazua, lämmität kiwguan, kiwgua lämbiew, pane hot’ nuat’t’irokka, hot’ gribarokka ennen keit’t’imä, i sv’oklarokka, i bukvarokka, ennen vet meilä ewllun midä šywvä.

- Kuin lujittih nuat’t’irokkua?

- A nuat’t’irokkua?

Tämä, kapussašta muššašta, hienozeh jär’itätten, puizeh panet i šinne pidäy morkus’t’a panna, šuolua pidäy panna.

Ennen vielä pandih rugehis’t’a jauhuo, štobi hiän paremmiin muigois’en, vähäzel’d’i, stobi, tädä, prijatnoimban’e l’ien’iis’.

No hiän muiguow naverno kuul’l’izen ka, šygyžyllä jär’ität Pokrovoin aigah, nu kuul’l’izen

- A gribarokka?

- Gribarokka? Gribarokka, mie jes’l’i keitän gribarokan kiwguašša, otd’el’no mie morkuzet žuar’in, luwkkazet, jäiččäzen keitän ob’azatel’no.

I ka rokah i panet, kuorehutta il’i mainessua.

Ennen ewllun mainessua.

No kuor’ienke otl’ičnoi rokka.

Miwla lapšet tullah, n’iin ei pie n’imidä rokkua.

Luajin oman nuat’t’irokan.

A piiruat mie jogo pyhäpäiviä paissan.

Paissan i hernehpiiruada.

Hernehpiiruat otl’ičnoit...

Vobsčeto, šiämi luad’ie kuin pidäw, ka kuin obarn’iekkah, obiknovennoi šiämi.

Nu šinne panet maidoh i jawhon, i voida, pyhävoida vobsčeto mie panen.

No mie jäiččöidä näidä en pane.

Štob hyvä šeppä ois’, hiän nowžow.

I luajin sul’činan, i ka tällä ka sul’činalla, otan ka tällä panen.

I ka näin randazet luajin.

Hyö l’ietäh pišnoit.

A hernehet jawhottua pidäw...

No ei voi tädä hernehjawhuo aivoin.

Pidäw vain yks’i stokana panna, da ei pie i šidä panna.

Vehnän’e jawho da puol’i stokanas’t’a hernehjawhuo taiginah, i ka šotet, šotet, šotetten, štob ei šagie tahaš, štob hiän l’ien’iis’ ka, kui običnoi obarn’iekkah.

A jes’l’i muuda paissat, valgiešta jawhošta, n’iin panet i ka, šien’dä paissat, i juablokkua paissat, i šien’ikukkuo paissat, i gribakukkuo paissat.

Nu kaikki vobsčeto.

I vavarnoloida, i mus’s’ikkapiiroida, dai midä l’uwbo voit paistua.

Vain herhehpiiruah special’no šiämi otdel’no pidäw luad’ie, štob vain puol’i stokanas’t’a, jes’l’i äijän panet, hiän l’iew kova piirua, a pidäw vähän’e panna, hiän turbie l’iew, turbie. Vot!

Muissan ka, l’eibiä paissoin iče, a vet huomnekšella, ruat dojarkana, lawkkoista vet ewllun vielä l’eibiä, otat, kolobazen luajitten, paissat, pyhävoilla voijat, ollow pyhävoida n’iin hyvä, ev n’iin šuolazella pirotallat dai.

Ennen i täh rukah...

A buolua, luajit korkatena, šiämeh panetten buolat, buolah panet i peskus’t’a, i mus’s’ikkazeh peskus’t’a, i vavarnozeh peskus’t’a.

Vot, pišnoit l’ietäh, da.

Держали ли Вы скот?

Russian
- Держали ли Вы скот?

- У меня было три ребенка, конечно, я скот держала.

Я одна была, маленькие дети.


Муж умер.


Старший остался...
во втором классе мальчик, средней было четыре годика, а младшему два года.

И все одна, все


Я жила в деревне Долино, со свекровью.


Муж умер.


Остались маленькие дети.


Со свекровью жила, ведь, четыре года.


А у меня в этой деревне родители жили, мама.


И вот этот дом я купила.


Я одна накопила деньги.
Вот.

У нас был лес заготовлен.


Хотели там строиться.


Ну, конечно, муж умер, лес я продала, и вот этот дом купила.


Здесь жили председатель сельского совета и врач.


Помню, мне и говорят: ”Откуда ты денег взяла столько?
Наверное, заняла?”

Я говорю: ”Мой горб занял!”


Все я сама.


На своем горбу...


Трудно было, трудно, трудно...


Конечно, мама была в этой деревне, так мама ко мне пришла, ко мне жить, с братом она жила.


Ну, с мамой было очень хорошо.


Дети маленькие, со двора приду, а у мамы...


Каждый день она готовила.


Чистота, порядок.


Чайку выпью и лежала, отдыхала.


Еще бойкая у меня была мама.


Она умерла в восемьдесят четвертом году.


Конечно, другой стала жизнь...


Но, конечно, все время скот я держала.


Все время, корова, девять штук овец, теленок.


- Что делали из овечьей шерсти?

- Сама делала, пряла, вязала для детей.

Все сама.


Я на веретене умею прясть, и у меня прялка была, и сейчас прялка есть.


Умела, умела.


Вязала, и кружево вязала, и рукавицы, и носки вязала.


Все, все сама.


- Лен выращивали...

- Лен. Лен мы, ходили, и пришлось вот, дояркой работала, и пришлось идти лен теребить.

А там платили двадцать копеек за сотку.


Руками теребили. Вот.

А вот у нас для коров, сами косили.


Проценты нужно было в амбар положить.


Не давали домой сено.


Дадут, измерят, а зимой уже приносим домой, для скота.


Нужно было вот оттуда, километра за два, на себе тащить.


Когда немного овцам.


Потом дают это, давали проценты.


А носили, из тресты сделаешь место, изо льна.


И несешь вот.


И веревочки были изо льна...


- Сколько раз в году стригли овец?


- Мы стригли два раза.

Стригли и три раза, так мне было только хоть два раза постричь: осенью и весной.


Но весной стригли обычно, вот, овец выпустим, они чистыми станут.


Ведь сразу грязные.


Шерсть чистая станет, мама-покойница держала, а я стригла ножницами для стрижки овец.


А это, потом в поле отводим дай...


И уже когда мама не могла, так дети стали держать.


Была чистая шерсть.


Когда вот прядешь, тогда уже у меня, это, чтобы не пахло шерстью, чтобы чистой ниткой вязать.


Затем свяжешь снова носки да, их постираешь дай...


- А нитки красили?

- Мы не красили. Нет-нет-нет-нет!

У нас овцы и серые, и белые были, и черные.


Какой цвет есть, потом в полоску и вязали, и как получалось.


- Ткали ли?

- Это я нет. Мама, мама, мама.

Подожди, я вам покажу.


Показать?
Вот, мама, вот такие постельники она делала, постельники вот делала.

И у меня еще есть, два постельника.


Еще мамин подарок!


Да, и половики, и...


Этот вот льняной, льняной.


И знаешь, мы эти постельники набивали соломой, соломой.


Таких ведь не было тюфяков, у нас ничего не было.


У нас были вот, постельники, да.


Обычно, к праздникам по шесть, по семь постельников разложим по всей избе, расстелем, гости, знай, спят спокойно.


Мама моя и половики ткала.


Ну, мастерица была хорошая!


Да, вот сделано мамой-покойницей!


Я вышла замуж, так я и скатерти вязала, ну все свое: покрывала вязаные, скатерти вязаные, оконные занавески с кружевом.


Все своими руками.
Вот...

Полотенца были.


Узоры были вот так с крестиками, с крестиками больше делали.


Красные и синие каемки...


А какие полотенца были?
Не сравнить!

Были отбелены.


А как она отбеливала?
Зимой она...

Весной вот ткали, вот совсем ведь желтые.


На снегу держала она, на снегу она держала, потом она, знаешь, раньше щелок ведь делали.


В щелоке держали, раньше ведь что было?


В щелоке держали, потом опять на снегу, отбеливала...


Был у меня и домотканый ферязь.


Мама, знаешь, чем красила?


Корой ольхи, корой ольхи красила.


Желтоватая.


И вот постельники, этот хорошей краской покрашен.


А половики красила этой вот, коркой ольхи.


Не было другого, другого не было.


Но половики хорошие были...


Меня мама всегда учила: ”Учись прясть!
Учись прясть!

Дети пойдут, чтобы свои носки были, чтобы дети не в портянках ходили, с носками были бы”.


У меня и сейчас вот еще носки навязаны.


И на одной игле, вот...


- Все в печи варили.

- А в печке очень хорошо готовить!

В печку поставишь спокойно, не нужен газ, затопишь печку, печка стопится, поставь хоть серые щи, хоть грибной суп раньше варили, и свекольный суп, и брюквенный суп, раньше ведь у нас нечего было есть.


- Как делали серые щи?

- А серые щи?

Это, из капусты черной, меленько нарубишь, в бочку положишь и туда надо моркови положить, соли надо.


Раньше еще добавляли ржаную муку, чтобы она лучше скисла, немножко, чтобы, это, приятнее была бы.


Но она кваситься, наверное, месяц вот, осенью порубишь в Покров, ну месяц


- А грибной суп?

- Грибной суп? Грибной суп, я, если варю грибной суп в печи, отдельно я морковку жарю, лук, яйцо варю обязательно.

И вот в суп добавляю, со сметаной или майонезом.


Раньше не было майонеза.


Но со сметаной отличный суп.


Ко мне дети приезжают, так не надо никакого супа.


Делаю свои серые щи.


А пироги я каждое воскресенье пеку.


Пеку и гороховые пироги.


Гороховые пироги отличные...


Вообще-то, начинку (тесто) делать как надо, вот как на обарники, обыкновенное тесто.


Ну, туда положишь в молоко и муки, и масла, растительное масло вообще-то я наливаю.


Но я яйца эти не добавляю.


Чтобы хорошие дрожжи были, оно (тесто) поднимется.


И делаю сканец, и вот на этот вот сканец, беру вот и на него кладу.


И вот так края делаю.


Они будут пышные.


А горох перемолоть надо...


Но нельзя эту гороховую муку рано.


Нужно только один стакан положить, да не надо и того.


Пшеничная мука да полстакана гороховой муки в тесто, и вот месишь, месишь, месишь, чтобы не густое тесто, чтобы оно было вот, как обычное, на обарники.


А если другие (пироги) печешь, из белой муки, так положишь и вот, грибов нажаришь, и с картошкой, и закрытый пирог с грибами спечешь.


Ну, все вообще-то.


И с малиной, и пироги с черникой, да что угодно можно спечь.


Только в гороховые пироги специально начинку (тесто) отдельно нужно делать, чтобы только полстакана, если много положишь, пироги будут жесткие, а нужно немного добавлять, тесто крутое будет, крутое.
Вот!

Помню вот, хлеб пекла я, а ведь утром, работаешь дояркой, в магазинах ведь не было еще хлеба, возьмешь, колоб сделаешь, испечешь, растительным маслом помажешь, если есть масло так хорошо, нет так солью посыплешь дай.


Раньше и так (делали)...


А бруснику, сделаешь корки, внутрь бруснику положишь, в бруснику положишь и песочку, в черничку песочку, и в малинку песочку.


Вот, пышные будут, да.