[Фонарь]
Russian
Были раньше старик и старуха. Была у них одна дочь. У матери большой палец [на руке] был синий и у дочери также. Дочь звали Машей. Потом мать умирает. Мать, умирая, и говорит отцу:
– Когда я умру, то возьми жену, чтобы у нее большой палец был синий.
Старуха умерла, старик пошел искать другую жену. Искал, искал долгое время, но нигде не может найти такую, чтобы большой палец был синий. Пришел домой, говорит дочери:
– Теперь ты должна выйти за меня замуж.
А дочь ему ответила:
– Если купишь платье из шелка цвета зеленей, тогда выйду.
Отец пошел; заходит в лавку, заходит в другую, в третьей и нашел. Пришел домой и дочери подает:
– Вот, Маша, платье.
Дочь говорит:
– Не выйду еще. Если купишь платье из шелка цвета зари,, тогда выйду [за тебя].
Отец опять поискал в одной лавке, поискал в другой, в третьей и нашел. Пришел домой и говорит дочери:
– Вот платье, выйдешь ли уже?
Девушка говорит:
– Не выйду. Если купишь еще третье платье – цвета звезды, только тогда выйду.
Отец опять пошел, поискал в одной лавке, поискал в другой, в третьей и нашел. Пришел домой я говорит:
– Вот платье, выйдешь ли уже?
Девушка говорит:
– Не выйду еще: найди железный сундук, где я могла бы стоять, сидеть, лежать, и чтобы изнутри он запирался.
Потом нашел отец в третьей лавке сундук. Нашел, принес.
– Ну, выйдешь ли уже?
– Теперь выйду. Пойдем, отец, венчаться.
Девушка берет с собой сундук и шелковые платья. Отправляются, дочь садится грести. Отец садится на корму править. Гребут, гребут. Дочь и говорит:
– Отец, мне по нужде хочется.
Отец говорит:
– И мне хочется.
Дочь и говорит отцу:
– Иди ты вперед сходи.
Отец когда пошел в лес по нужде, дочь тем временем в сундук, а сундук заперла. Пришел отец – нет дочери. Кричит:
– Маша! Маша!
Маши нет нигде, а Маша голоса не подает. Побежал отец по берегу, нигде не слышно Маши. Взял лодку, толкнул на воду, немнего проехал, а ему горько, что дочь пропала. С горечью говорит:
– Раз дочь пропала, пропадай и ты, – и бросил сундук в воду.
Стал отец опечаленный грести обратно домой. А сундук по воде поплыл. Плывет, плывет по воде. А работницы Ивана-царевича носят воду в баню да и видят этот сундук на воде – как звезда сияет издали. И говорят Ивану-царевичу:
– Что это сияет, как звезда, там на воде?
Он посмотрел – сияет. Говорит:
– Надо это привезти, что это такое?
Поехали на лодке, гребут работницы, и Иван-царевич тоже в лодке. Подъехали туда – так это сундук! Подняли его в лодку и доставили домой. Пытается [Иван-царевич] открыть, но никак не может открыть. Тогда придвинул этот сундуж к своей ĸpoвaти.
А у Ивана-царевича нет никого, кроме двух работниц. Был вечер. Собираются они на беседу и приготавливают постель и еду, ужин ставят на стол. Все ушли на беседу. Маша тем временем встает. Надевает платье из шелка цвета зеленей, идет к столу, ест немного, ходит по полу. Когда она ела, то остался след на сĸaмьe и на столе, цвета зеленей след остался. И идет, на кровати царевича немного лежит. Перед их приходом опять прячется в сундук.
Приходит Иван-царевич с работницами с беседы. Pаботницы и говорят:
– Здесь кто-то был, потому что следы остались на столе и на полу, и на твоей кровати спал и ел [кто-то].
И не могли догадаться, кто был. Посмотрели и спать легли, никого не увидели. Второй день проходит, опять вечер настает, опять они [работницы] постель стелют, еду готовят и уходят на беседу. Опять, когда [те] ушли, она встает из сундука. Одевает на себя платье из шелка цвета зари. Ест за столом – след остается, ходит по избе – след остается, идет ложится на кровать – след остается. И опять перед их приходом возвращается в сундук. Идут опять с беседы и дорогой говорят:
– Был ли опять кто-нибудь у нас или не был?
Пришли – опять кто-то ходил по полу и на кровати лежал. Иван-царевич говорит:
– Нy, пускай.
А сам думает: "Кто же это ходит?". Проходит день, и идет [Иван-царевич] к старушке-вдове и говорит вдове:
– Не знаешь ли ты, кто у нас в избе: когда вечерами уходим, вернемся, то чьи-то следы в избе.
Старуха-вдова ему и говорит:
– У тебя в сундуке девушка. Приготовь-ка опять сегодня вечером постель и стол, работниц отпусти на беседу, сам ложись тихонечко за сундуком. Дай ей волю: будет ecть – смотри, будет ходить по полу – смотри, а когда ляжет на твою кровать, ты тоже иди туда, – учит [вдова]; говорит – скажи: "Здравствуй, дай поцелую". И скажи: "Ты моя жена, я твой муж". Ты потом на ней женись.
Иван-царевич приходит домой. Настал вечер, работниц Иван-царевич отпускает на беседу, [те] стол накрывают, постель готовят, а Иван-царевич говорит:
– Идите вы вдвоем, а я сегодня не пойду, – работницам говорит тихонько.
Работницы ушли, а он пошел сел за кровать. Сел, а Маша встает из сундука. Встает и одевается, надевает на себя платье из шелка цвета звезды. Идет и садится за стол есть. Иван-царевич смотрит – ходит по полу эта Маша. Подходит, ложится на его кровать. Иван-царевич встает тихонько, подходит тихонько и целует [ее], говорит:
– Ты моя жена, я твой муж.
Ну и они поженились.
Приходят работницы с беседы, а у Ивана-царевича уже жена. Начали они жить, вся жизнь по-другому пошла, сады стали во дворе расти. Родила Маша в первый год сына.
Идет в субботу Маша с работницей воду носить в баню. Встречается ей баба Сюоттяри и говорит:
– Превратись в черную утку на черном море.
Три раза ей говорит, а она с места не двигается. И царица превратилась в утку и полетела. А бaба Сюоттяри пошла [вместо нее] воду носить. [Царица] днем летает по морям, а на ночь приходит к бане и становится на цепь. Баба Сюоттяри пошла в дом Ивана-царевича: ребенок, этот мальчик, даже близко не подходит, и сады стали гибнуть, и сам Иван-царевич не весел. Работницы ходят по берегу и слышат, как утка у них спрашивает:
– Трепещет ли листок, лепечет ли сынок, и печален ли мой господин?
Работница ей и отвечает:
– Не трепещет листок, не лепечет сынок и не [так!] печален твой господин.
А Иван-царерич опять идет к старухе-вдове, говорит:
– Почему моя жизнь так изменилась?
А старая вдова говорит:
– У тебя баба Сюотяр женой, а твоя настоящая жена на море уткой.
Иван-царевич говорит:
– А как мне ее вернуть?
Вдова советует, говорит:
– Эта утка приходит на цепь к бане. Наточи меч очень остро, чтобы за один удар цепь перерубить, и тогда она превратится в твою жену.
Иван-царевич приходит домой и стал точить саблю. Вечером идет караулить. Прилетела утка. Он ударил раз по цепи, цепь оборвалась – и утка превратилась снова в женщину. И пошла жена со своим мужем домой. Ребенок обрадовался матери, сады вновь зацвели. А баба Сюоттяри находится в этом доме в другой избе, требует еды, подносят ей. Иван-царевич велит работницам истопить баню. Приказывает выкопать очень глубокую яму перед баней. Наполняют эту яму смолой, расстилают красное сукно. И велит [Иван-царевич] бабе Сюотяр первой идти в баню, как бы почитая ее. Идет эта баба Сюотяр в баню. Муж [Иван-царевич] идет тихонько следом. Шла, шла, дошла до ямы – муж сукно дернул, и баба Сюотяр в яму вниз головой. [Иван-царевич] спичку бросил, и тут баба Сюотяр сгорела.
[Иван-царевич] стал снова с хорошей женой жить. Сады стали цвести, ребенок расти, вся жизнь стала поправляться. Тут и конец.