VepKar :: Texts

Texts

Return to list | edit | delete | Create a new | history | Statistics | ? Help

Apalon sv'atoi

Apalon sv'atoi

Veps
Northern Veps
Eletihe babei da dedei.

Dedei mecnikeič, a babei ii navednu hänt.

Babeil oli maks Mitrofan.

Kerdan tuli dedei mecaspei i sanub:
- Babei, mecas raidas ištub Apalon sv'atoi.


Ak sanub:
- Ukk, milii oliiž mända Apalonanno mol'mahaze.


Kacu, mäned, ka kacu, vot ku mina ukoine olen, ištun siga.

Akk sanub:
- Ukk, mina lähten ka löudanik händast?


Ukk i sanub:
- Sina mäned, pöudon proidud ka siga mežal i om oiktal kädel.


Nece babei mänob sinna. Ištub raidas siga ukk Apalon.

Akk mäni ümbri, a ukk d'oks’ kohtha i raidha ištįihe.

Nu, nece akk i sanub (küzub):
- Sinak oled Apalon sv'atoi?


Hän sanub:
- Mina, mina olen.


Apalon sv'atoi, abuta milii ukk izvot’ta, milei om Mitrofan maks.

Apalon i sanub:
- Mina sanun silii, mää kodihe, paa päč lämha, pašta ukole voisižid kalitoid, hän söb i sogenob.


Akk tuli sigapei kodihe. Ukk küzub:
- Akk, löuzidik Apalonan?


Löuzin, löuzin, ani ku sina oled.

Ukk küzub:
- Mida silii sanįi hüväd?


Sanįi, mäne kodihe, elägat hivin, söta ukoine voisižel.

Nece akk siičas riičihe i panob päčin lämha, paštab kalitoid.

Potom nece ukk sei kalitoid i rädovikoid.

Tuli ehtkoine.

Ukk i sanub:
- Akk, en teda mii tegihe, en nägiškanu.


A nece akk ii ni kubahtanu homesehesei.

Ukk homesel möst sanub:
- Mina vouse en näge.


Nece akk möst päčin lämha pani, möst söt't’ kalitoil i rädovikoil.

Ukk saihe päčile i päčil magadab.

Nece akk mäni Mitrofanan kodihe.

Ukk i sanub akale:
- To oružd’ hot’ mina mujelen, en näge ka.


Nece Mitrofan i tuli, ištįihe stolan taga.

Nece akk Mitrofanan söt't’ i d'ot't’, akk i sanub:
- Mina silii tegen toukunt magedad voisišt’, ala muga, mina lähten lehmän lüpsan, ton maidod, maidonke söd.


Akk läks’ lehmad lüpsmaha.

Ukk sil aigal ot't’ päčilpei Mitrofanale rindhiže ambįi, potom laskihe, toukunt tukun tegi i suuhu liči.

Nece akk tuli lüpsmaspei, ka Mitrofan d'o kakastunu touknaha.

Mikš sina ličeid toukunt täuden suun, ed varastanu maidod, maidota seid da kakasteid.

Ukk i küzub:
- Akk, kiine sina pagižed?


Kaži kandatesen sei, ka mina lajin.

Ot't’ akk necen Mitrofanan sel'gha i kandab pertišpei, d'ougad madme voločiže.

Ukk i küzub:
- Akk, mida sina judeidįitad vöda?


Humbar’ oli pertiš d'o koume nedalid, sen vön.

Vei Mitrofanan tanhale i kartan alle krepi.

Homesehesei muga i oli.

Homesel mužik lübįi i sanub:
- Akk, mina d'o nägiškanzin.
Nägen, ka pidab here tanhal otta.

Akk sanub:
- Voi, vilu om, algei otkoi.


A ukk sanub:
- Pidab otta.


Akk i sanub:
- Nu hivä, mina maksan.


Ukk sanub:
- Iisa silii maksta, mina maksan.


Mänd'he tanhale muugotid.

Ukk i sanub:
- Pidab kart leta.


Akk sanub:
- li pida leta kartad.


Nece ukk ii i küzunu akad, kartan lend’.

Lend’, ka siga Mitrofan venub kartan al.

Ukk sanub:
- Akk, ken silei nece om?


Mitrofan.

Toukunt tegin söda hänele i hän kakastui.

Nece ukk ott’ Mitrofanan vereile, ajei hänele siibhan perskehe i ištut’ regehe i läks’ dorogad möto ajamaha hebol.

Kuulišt’kel zvonib, jamšik ajab sledovatel'anke.

Nece mužik pani Mitrofanale ohd'ased kädehe, a iče pagen’ orgho.

Nece izvošik käskob hänele lähtta dorogalpei:
- Čurha aja, čurha aja.


Hän (Mitrofan) ajanu ii. Izvošik hänt painoi päpolihe, hän i regespei langen’.

Nece mužik orgospei heikaškanz':
- Karavul!
Rikoid mužikan!

Nu, nece sledovatel' sanub:
- Ala heikei, na sada rubl'ad dengeid.


Nece mužik ištut’ möst Mitrofanan regehe i päst’ dorogad möto, a iče astub mödha hilläšti.

Möst ajab zemskii mödha sledovatel'ale.

A nece möst Mitrofan dorogad ii anda.

Tuli izvošik i painoi päpolihe, Mitrofan möst langez’.

Mužik heikaškanz':
- Karavul!
Mužikan rikoid!

Zemskii sanub:
- Ala kidošta, na kaks’ sadad rubl'ad.


Nece mužik ot't’ da necen Mitrofanan orgho i lükeiž, a iče tagaze hebol tulob kodihe akanno.

I tänambei eletaze, dengeideke.

Аполлон святой

Russian
Жили старик со старухой.

Дед охотился, старуха не любила его.


У старухи был ухажер Митрофан.


Однажды пришел дед из лесу и говорит:
Старуха, в лесу на иве сидит святой Аполлон.


Старуха говорит:
Старик, мне бы сходить к Аполлону помолиться.


Смотри, пойдешь, так увидишь: там сидит старичок, похожий на меня.

Старуха говорит:
Старик, я пойду, найду ли, нет ли его там?


Старик и говорит:
Иди, поле пройдешь, там на меже по правую руку он и сидит.


Старуха приходит туда. Там на иве сидит старик Аполлон.

Старуха пошла кругом, а старик пробежал напрямик и сел на иву.


Ну, старуха и спрашивает:
Ты ли Аполлон святой?


Он говорит:
Я, я.


Аполлон святой, помоги мне старика извести, у меня есть ухажер Митрофан.

Аполлон и говорит:
Я скажу тебе: иди домой, затопи печку и испеки старику масляных калиток, он съест и ослепнет.


Приходит жена домой. Старик спрашивает:
Жена, нашла ли ты Аполлона?


Нашла, нашла, он совсем как ты.

Старик спрашивает:
Что он сказал тебе хорошего?


Сказал: иди домой, живите хорошо, корми старика масленым.

Жена сейчас же разделась, затопила печку, печет калитки и драчены.

Потом старик поел этих калиток и драчены.


Наступил вечер.


Старик и говорит:
Жена, не знаю, что случилось: не стал видеть.


А жена ничего не промолвила до утра.

Старик утром опять говорит:
Я совсем не вижу.


Эта жена опять затопила печку, опять накормила калитками и драченой.

Старик забрался на печку и спит.


Жена пошла звать Митрофана к себе домой.

Муж и говорит жене:
Принеси ружье, я хоть пощупаю, раз не вижу.


Пришел Митрофан, сел за стол.

Эта жена накормила, напоила Митрофана и говорит:
Я приготовила тебе толокна вкусного, масленого, но ты не ешь так: я пойду подою корову, принесу молока, ты с молоком и поешь.


Жена пошла доить корову.

В это время старик с печки выстрелил Митрофану в грудь, потом спустился, сделал ком из толокна и сунул ему в рот.


Пришла жена с дойки, видит: Митрофан подавился толокном.

Почему напихал толокна полный рот, не дождался молока, без молока и подавился!


Старик и спрашивает:
Жена, с кем ты разговариваешь?


Кошка сметану съела, так я ее ругаю.

Взвалила жена Митрофана на спину и несет из дому, а ноги его по земле волочатся.


Старик и спрашивает:
Жена, что ты там тарабанишь?


Ступа была в избе уже три недели, ее выношу.

Отнесла она Митрофана во двор и спрятала под корыто.

До утра так и был он там.


Утром мужик встал и говорит:
Жена, я уже стал видеть.
Раз вижу, то надо выгрести навоз из хлева.

Жена говорит:
Ой, холодно, не надо выгребать.


А старик говорит:
Надо.


Жена и говорит:
Ну хорошо, я выгребу.


Мужик говорит:
Не сможешь ты, я выгребу.


Пошли они оба в хлев.

Мужик говорит:
Надо корыто поднять.


А жена говорит:
Не надо корыта поднимать.


Мужик не послушался жены, корыто поднял.

Поднял, а там, под корытом, лежит Митрофан.

Старик говорит:
Жена, кто это у тебя?


Митрофан.

Сделала я толокна ему, а он подавился.


Старик вынес Митрофана во двор, вбил ему кол в задницу, посадил в сани и поехал на лошади по дороге.

Слышитколокольчик звенит, едет ямщик со следователем.


Мужик сунул вожжи в руки Митрофану, а сам убежал в лес.


Извозчик кричит:
Посторонись, посторонись!


А он не сворачивает на обочину. Извозчик ударил его по затылку, тот и свалился с саней.

А мужик из лесу кричит:
Караул!
Мужика убил!

Следователь говорит:
Не кричи, на тебе сто рублей.


Мужик опять посадил Митрофана в сани и отпустил по дороге, а сам тихонько идет следом.


Едет земский следом за следователем.


А Митрофан опять не посторонился.


Подошел извозчик, стукнул его по затылку, Митрофан опять упал.


Мужик закричал:
Караул!
Мужика убил!

Земский говорит:
Не кричи, на тебе двести рублей.


Старик взял, а Митрофана бросил в лесу, сам обратно домой поехал, к жене.


И сегодня живут они с деньгами.