ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

"Meil omii lapsii iellon"

"Meil omii lapsii iellon"

карельский: ливвиковское наречие
Кондушский
Meil omii lapsii iellon.

Tịatto da i mịamo kuoltih, ühten päivän mollembii mịah paniimmo.

D’iädih nenne pikkužet viijei, odnịako, viijei, prawdu, verno.

Sit müö ühten otiimmo ičel’e poijakse.

Kirjutiimmo heijän imušestvan, meil’e vie annettih vazikkožen.

Sit müö tädä kazvatiimmo kaheksahtoštu vuvvessah.

Tämä meil’ brihaččuine ei ruvennu el’ämäh.

Ma l’ähtiin Pellolle, häi d’äi kodịh.

Susetkal sie otti d’engịa kolme rubl’ia.

Susetku tuli d’enguu pakiččemah.

Häi sanow: «Ei ole minul».

"No, ei ole, ga kuibo, vuota t’owtas tulow, ga andaw sillo hoduw", – sanow.

Häi seičas selgiiheze da kalịa ongittamah i l’ähti.

Minä ehtäl kodịh tuliin, brihaččuw koiš ei ole.

"Kuz brihačču, kuz brihačču on?".

Tịas Babikovah meniin, kačo Nas’tin mịamalluo.

"T’owta, – ma sanon, – minul oli brihaččuine kodịh d’iänüh, ga tiiätgo kus on?"

Häi sanow: "Lähti kalịa ongittamah".

Nu, kalịa ongittamah.

Minä ehtässäh d’o vịatiin, vịatiinei ole.

Huondeksel d’o lähtiin d’ogie müöte eččimähei ole.

Sit kodịh tuliin, pravl’end’ah meniin, zajaviin, što, kačo, minul brihaččuine l’ähti, a l’öwdiä en vuu.

Kačuin, üksin ečiin, a en vuu l’öwdiä.

Siiten annoimmo d’o zajafkan, siä...

Sit Madransuws tämä brihaččuine oli.

Kučutiimmo kodịhei tule.

Mille rodih ühtel’ atkal.

Nu ei tule, anna el’äw siä.

Otiimmo toižen.

Nu toine se brihačču vessel oli.

Sen kele, kačo, hüvä olluš (Sen’akse kučuttih, ris’tinpoigu minun, a se oli d’etkan ris’tinpoigu).

"Ris’t’uu, minä l’ähten hierule".

"Mene, vai äl’ä pillịä azo".

"En azu ni midä. Ris’t’uu, minä pajožen pajatan".

"Sten’ka Razin" ku rubiaw pajattamah, ga vai d’eržis’.

I lattien häi pühkiw i senčat pühkiw.

"Nu, ris’t’uoi, annathäi maiduo?".

"Annan, d’uo vai!".

Kačo, näitgo!

Nu sit l’ähti iäreh.

Sevošto, ei ruvennu olemah.

Nügü el’äw Podporožjus, näitgo. Nu kai.

Nu siiten häi l’ähti, Podporožjus el’äw.

Minä kävüin sinnä, d’etko kävüi sinnä hänel’l’ü, täl’l’üö Sen’alluo.

I häi nügü on naižis, n’eveskü ül’en hüvä, Törhiläs nainu.

Nügü heil on neižlapsut, d’eddomas päi otetto, vai en tiä kuspäi.

I el’etäh ül’en hüvin i tädä neižlapsuttu kazvatetah.

I minuw kučuttih mene tiä min kierdịa sinnä.

Nu ma näi olen üksinäine emändü, ga piäze en.

I siiten mille d’engịa tüöttih kaksisadịa ühtekseh, da vähin-vähäžin, alalleh tüöttih da posįlkịa t’üöttih.

Minä n’e obižajus’, äijän t’üöttih i avvutettih, vot spasibo.

I peldolaine sevošto avvuttaw nügü.

Hot’ häi ei pagižliv olnu, nu Pellol ku rubei el’ämäh i rubei vähäžin avvuttamah kowzgo midägi: kowzgo zịaharii, kowzgo čịajuw, kowzgo midä aiven andelow.

A tämä Sen’an akku se, ga se ül’en hüvä ris’tikanzo, Šurkakse kučutah.

Nu kaikile hüvil’e hüvä ris’tikanzo.

Ni mil häi ei obižainno minuw.

"У нас своих детей не было"

русский
У нас своих детей не было.

Отец и мать [детей] умерли, в один день обоих похоронили.

Пятеро маленьких остались, наверно, впятером, правда, верно.

А потом одного мы усыновили (‘взяли к себе в сыновья’).

Мы описали их имущество, нам ещё дали телёночка.

Потом мы этого [ребёнка] воспитывали до восемнадцати лет.

Этот мальчик с нами не стал жить.

Я пошла в Лодейное поле, а он остался дома.

У соседки он взял три рубля денег.

Соседка пришла за деньгами [к нему].

Он говорит: "Нет у меня денег".

"Ну как же нет, подожди, придёт твоя тётя, так даст тебе ходу", – говорит [соседка].

Он быстренько собрался да и пошёл рыбу удить.

Пришла я вечером домой, а мальчика нет дома.

"Где мальчик, где находится мальчик?"

Пошла я к Бабиковым, вот, к Настиной матери.

"Тётя, – говорю я, – остался у меня мальчик дома, не знаешь ли, где он?"

Она говорит: "Пошёл рыбу удить".

На рыбалку, так на рыбалку.

Я уже до вечера жду, ждуего нет.

Утром я пошла даже по речке искатьнет его.

Потом я пришла домой, пошла в правление [колхоза], заявила, что мол, у меня ушёл мальчик, а найти не могу.

Все осмотрела, искала одна, а найти не могу.

А потом мы уже заявили, а там...

Мальчик этот уже оказался в посёлке Мадрансуу.

Мы звали его домойне идёт.

Мне одной стало скучно.

Ну, раз не идёт, пусть там живёт.

Мы взяли второго [мальчика].

Ну тот второй мальчик был весёлый.

С ним, смотри, хорошо бы было (Сеней его звали), мой крестник был, а тот [первый] был дедушкин крестник.

"Крёстная, я пойду погулять (‘в деревню’)".

"Иди, но только там не бедокурь (‘плохого не делай’)".

"Нет, ничего не сделаю... Крёстная, я песенку спою".

"Стеньку Разина" как запоёт, только держись!

И пол он подметёт, и сени подметёт.

"Ну, крёстная, ведь дашь мне молока?".

"Дам, пей только!".

Видишь [какой он был].

А потом он ушёл.

Также не стал больше [с нами] жить.

Теперь, видишь ли, живёт в Подпорожье. Ну и всё.

Ну, потом он ушёл, живёт в Подпорожье.

Я ходила туда, дедушка ходил к нему, к Сене.

И он сейчас женатый, невестка очень хорошая, он женат на девушке из деревни Тёрхиля.

У них сейчас девочка, взята из детского дома на воспитание, только не знаю, из какого.

И живут они очень хорошо, воспитывают эту девочку.

И несколько раз звали меня туда.

Ну, видишь ли, я хозяйка одинокая, поэтому не могу выбраться.

А потом они выслали мне денег двести рублей подряд и понемногу всегда высылали посылки.

Я не обижаюсь, много они высылали и помогали, вот спасибо [им].

И лодейнопольский [племянник] тоже теперь помогает.

Хотя он и неразговорчивый был, но как стал в Лодейном Поле жить, стал понемногу помогать нам когда чем: когда сахару, когда чаю, когда ещё чего-либо всё время посылает.

А эта жена Сени, так она очень хороший человек, Шуркой зовут.

Во всех отношениях (‘всем хорошим’) хороший человек.

Ничем она не обижала меня.