Mittumii pruazniekkoi pruaznuičiįmmo
карельский: ливвиковское наречие
Коткозерский
Täs nügöi keviäl, maajal, on ezmäžikse jürrinpäivü pruazniekku.
Enne oli vie jiäksindähiine.
Heinarres ezmäine pühäpäivü (lullunpäivü nazivoiččih) jiäksittü oli.
Enne oldih, kačo, pad’ožat, žiivattua langei da kai.
Sit jiäksittü oli pruazniekku: tulow pappi da sit obrazas alači žiivattoi taluttih da svätittih.
Nügöi prevratittih se, jürrinpäivü, pruazniekakse nastojuašo.
Nügöi sidä pruazniekkua pruaznuičemmo, jürrinpäiviä.
A sit toine on sügüzül kuz’moi, okt’apskoin aijan, toššupiän, sr’uado jäl’l’es okt’apskoidu.
Kolmas – vuasil’l’u, ennevahnas, postaromu uwzi vuozi, jäl’l’es rastavua n’edäli, sit vuasil’l’u.
Kolme pruazniekkua pruaznuičemmo.
Nügöi vähäl tunduw pruazniekakse.
Nügöi ehtäl tullah kedä siä omat, da.
Huba pruazniekku.
Ennevahnas müö kävüimmö, ga nedälil’öin ad’vois olemmo, ga ligapalat pakui vai, pruaznuičiimmo da ad’voičiimokseh da kai.
Oli kaikkie: brihua dai n’eijištü.
A nügöi?
Nügöi pastetah da sellitäh enämbi, hüvä on pruazniekku.
A enne püöräkküö luajiimmo da studenii keitettih, omua lihua kel oli da kai, da sil pruaznuittih.
A rahvastu oli viižinkümmenin hengil’öin talois.
A nügöi viittükümen hengie ni hierus ewle vows’o.
Nügöi on kebd’ei pruaznuija: mi pidänöw ičel’e, sei pasta.
Kes kaksi hengie, kes kolme hengie; omat vai, nastojuašoit omat tullah.
A enne ruavot oldih da pruazniekat oldih suwret.
Talois kolmes-nel’l’äs Päčiil ga kihiži.
Meijän, Tutturin, talois täs, da sit Akimas, da Iivin Kostis sie, Iivin talois, ga sit kihiži rahvastu: oli viižinkümmenin dai enämbin hengin pruazniekan gos’t’ua.
A nügöi ei ole, nügöi huba pruazniekku on, vai miel’essäh piämmö, buite ku sen päivän, a rahvahah niškoi – ei äijiä.
Emiänpäiviä Mägräd’d’ärves pruaznuijah, se on awgustal, loppijes, škola konzu zavodiheze, sit sie sidä pruaznuijah.
Äijäs sijas se on: Iänimäis dai on Anukses emiänpäivü pruazniekku, a ve n’akse uspe n’n’a.
Какие праздники мы праздновали
русский
Тут теперь весной, в мае, во-первых, наступает Георгиев (‘Юрьев’) день.
Раньше там был ещё по обету, обещанный праздник.
Во время сенокоса первое воскресенье (назывался день Луллу) был обещанный праздник.
Раньше, видишь ли, был падёж скота, скот подыхал и всё такое.
Тогда был обещан праздник; приходит поп, да тут под иконой скот прогоняли да освящали.
Теперь превратили его, Георгиев (‘Юрьев’) день, по-настоящему в праздник.
Теперь этот праздник празднуем, Георгиев (‘Юрьев’) день.
А вот второй праздник отмечаем осенью, это Кузьмин день, около Октябрьских, на второй день сразу же после Октябрьских.
Третий – Васильев день, в старину, по-старому новый год, после Рождества через одну неделю, это Васильев день.
Три праздника празднуем.
Теперь редко считается праздником.
Теперь вечером придёт в гости кто-нибудь из своих.
Да, скромный праздник теперь.
В старину мы ходили, так по неделям были в гостях, только грязь комками летела, так праздновали да в гостях гуляли и всё такое.
Всех хватало: и парней, и девушек.
А теперь?
Теперь больше пекут и наряжаются лучше, легко праздновать.
А раньше колобы пекли да студень варили, у кого мясо своё было, так и праздновали.
А народу было по пятьдесят человек в доме.
А теперь пятидесяти человек и во всей деревне нет.
Теперь легко праздновать: сколько себе надо, столько и настряпай.
У кого два человека, у кого три, только родня (‘свои’), кровные свои приходят.
А раньше затеи и праздники были большие.
В двух-трех домах в Печном только кишело народу.
В нашем, Туттуревском доме тут, да ещё у Аникиевых, да у Кости Иванова, в доме Ивановых – так там кишело [народу]: было по пятьдесят и больше человек гостей на празднике.
А теперь не бывает, теперь небольшой праздник, теперь лишь отмечаем, будто тот день, а людей немного бывает.
Успенье празднуют в Мегрозере, этот праздник в августе, в конце августа, когда занятия в школе начинаются, тогда вот этот праздник и празднуют.
Во многих местах этот праздник: в Инемском да и в Олонце – день преставления Божьей матери, а по-русски – Успенье.