Коров пасла я семь лет
русский
Я пасла коров семь лет, сначала в своей деревне.
Было большое стадо коров.
Утром встаю рано, иду завтракать, меня накормят завтраком.
Я выпускаю их [коров] такое [большое] стадо.
Я обхаживаю весь скот.
Как обходят?
Берут шерстинки, ключи с замком, яйцо и огарок свечи.
Завязываем этот обход в платок: яйцо, свечку и все другое.
Кладем топор, сверху к пряслу привязываем икону и затем трижды обхаживаем этот скот.
Топор я держу кверху острием.
Я иду следом, а второй человек [знахарь] причитывает (я ведь не умею): «От всех зверей и от всех, кто ползает...».
Обходим трижды этот скот, затем открываем ворота и выпускаем весь скот вместе.
Людей туда не пускают.
Обходят дома, в поле.
Который обходит, знахарь, говорит: «Ты там не ругайся, не матюгайся, ничего не пакости, тогда у тебя коровушки будут дружно в лесу и придут домой».
Я в лес гоню этих коровушек, ни вицей не стегну, и матом не ругаюсь, и не крикну.
В лес сгоню, там хорошо.
Коровушки кормятся там кто где.
Ложусь и сплю.
Встану, посмотрю: скотинка вся [на месте], ходит.
Подойдут ко мне, понюхают и тут же ложатся.
Лежат, лежат, снова встают.
Иногда сажусь на пенек, увижу: зайчонок подойдет к моим коленям совсем близко.
Я голову опущу и ничего не говорю.
Посидит, посидит тут [зайчонок] и опять уйдет от меня.
Коровы снова подойдут ко мне, опять меня нюхнут, опять ложатся около меня.
Лежат, лежат.
Пойдут к воде, попьют из озера и опять поедят. А я там, где есть, землянику ем, ягодки в рот собираю.
Наступает вечер, нужно скот гнать домой.
Как мне собрать скот?
Только укну, они все оттуда придут.
Я их гоню домой, не нужно мне ни вицей махать, ни кричать, все они хорошо идут домой.
На следующее лето я взяла с собой своего сына в товарищи.
Гоним мы с сыном [коров] в лес, а сын заметил на земле птичку.
«Мама, я поймаю эту птичку».
– «Не надо, сынок, ловить, ведь совершен обряд обхода».
– «Я, мама, возьму, посмотрю, и обратно отпущу».
Сын поймал эту птичку.
У меня сильно душа болит.
Отчего болит? «Не трогай!».
Он говорит: «Мама, теперь я уже взял».
Отпустил он этого птенца.
Погнали мы [коров] в лес, были в лесу до вечера.
Наступил вечер, не хватает у меня нескольких колхозных коров.
Ой, какое горюшко!
Я плачу.
«Что ты, мама, плачешь?».
Я говорю: «Нельзя было трогать птичку, а ты тронул».
– «Ну, ничего не случится, мама».
Пришли домой, пяти коров колхозных нет.
Что делать?
Побежали в лес: некоторых коров медведь разодрал.
Окровавленные.
Одна корова пришла, а одной коровы нет.
На следующий день поехали в лес, народу собралось много.
Искали, искали, а корову медведь задрал до смерти.
Корову нашли и мне сказали: «Больше коров туда не пускай, Марья, в другую сторону будем гонять».
Села я на пенек и плачу: «Матушка-кормилица, зачем ты меня родила и оставила на горе.
Двое детей у меня осталось, а сама я одна, мужа в доме нет».
Плакала я, плакала, делать нечего.
Пришли с сыном домой.
На следующий день больше мне не дали гнать в ту сторону.
Гнать же мне нужно в другую сторону.
Погнали мы со своим сыном коров в другую сторону.
А была посеяна репа колхозная.
Сын мой и говорит: «Пойти взять мне тут репку».
Я говорю: «Не бери, сынок, нельзя трогать».
– «Ой, уж репку-то можно взять».
– «Не бери».
(А овцы-то ходили с коровами).
Он-то маленький, взял репку и подошел ко мне.
«Мама, – говорит, – хорошие репки, возьми съешь».
Я говорю: «Не буду есть».
«Съешь, – говорит, – кусочек».
Велит, так я взяла и ем.
Сидели, сидели, он на пеньке, а я на земле, а коровы тут лежат все.
Заметили, волк бежит по репному полю, большущий, с гривой. Бежал, бежал этот волк, так не к коровам побежал, а к овцам и ягнятам.
Волк перескочил через изгородь, а я ничего [не говорю], молчу.
Мальчишка мне и говорит: «Мама, волк к коровам побежал».
Я ему рукой: «Ничего не трогай».
Волк побежал, а мы ничего не успели, коровы все встали и побежали.
Я молча побежала к коровам.
Прибежала, одного ягненка нет, унес [волк] ягненка.
Ой, какое горюшко!
Искала, искала, бегала, бегала, плакала, плакала.
Наступил вечер.
Погнали [скот] домой. Ходариха и говорит: «Где же моя овца?».
– «Овца-то есть, – говорю, – а ягненка нет».
– «Куда же он потерялся?».
Я говорю: «Волк разодрал, я видела, как он пробежал к коровам и унес, я видела, как потерялся ягненок».
На следующий день она искала, искала.
Домой пригнали [скот], я плакала, да что плакать.
Потом меня наняли в эту деревню. Три лета пасла, два лета пасла хорошо, ничего не случилось, а на третье лето колхозных коров пасла, волк съел корову.
В лес согнала и из лесу пригнала, а ее, Марфы, коровы нет.
Она говорит: «Марья, моей коровы нет».
Я говорю: «Где-нибудь она».
Она говорит: «Нет».
Домой коров пригнала, вечер уже наступил, да давай бегом в лес.
Бежала, бежала. На тропе корова задрана, брюшина и кишки все выпущены.
Я опять домой побежала и говорю: «Марфа, теперь плачь хоть нет, корову волк задрал».
Плакала она, плакала и не заплатила мне.
Волков я видела много.
Подойдут, а я молча сижу у костра (ночью от оводов делаю), они грозят, грозят скоту, я тихо подойду к ним [коровам], посмотрю их.
Он [волк] их не тронет, посмотрит и опять уйдет.
Увижу, за изгородью идет мимо.
Коровы подойдут ко мне к костру, а он оттуда грозится, грозится, а не трогает.
Был у меня маленький теленок.
Коровы пошли пастись на пожогу, корова с теленком тоже пошла.
Он [волк] грозился, грозился, да от изгороди как бросится к этому теленку.
Думаю, когда схватит волк теленка.
А другие коровы увидели и бросились, сама я за ними следом бросилась.
Там хожу среди них.
Он [волк] мимо меня ходит, но не трогает.
Однажды осталось на краю болота семь колхозных телят.
Был тут здешний мужик Федька.
«Марья, – говорит, – телят сегодня нет».
– «Пойдем, найдем».
Он говорит: «Ну, снег выпадет, и осенью придут».
На следующий день пошли.
Я взяла с собой коровницу.
Я говорю: «Ты будь с коровами, я сама найду».
Бежала, бежала двенадцать километров по дороге, следы их [коров] видны.
Хутор был там, они там и ночевали.
Был там один парень, я ему говорю: «Если попадутся телята, так вы их пригоните ко мне».
Они мне вечером пригнали семь телят.