A en’n’en ol’i Ribinskaja volos’t’...
карельский: собственно карельское наречие
Толмачевский
A en’n’en ol’i Ribinskaja volos’t’, s’elo Kostr’etskoje Zaručje, a kar’ielakši šanottih Huabr’ikka: ken šano Huabr’ikka, ken i Kosrečakši šano, nuoret.
Miän kyl’äštä da i Mal’kešta, Ferožnašta, Kruasuhalda, Bikowhkalda ollah S’iber’ih uid’innuot.
Enžimän’e part’ei l’äks’i tuhatta yhekšän šadua kakšitoistaš vuwvella, iče l’äht’eih, ei n’i ken šin’n’e šuattan.
Jo vähä on elošša, ukot kuoldih.
Viel’ä on yks’i ukko elošša, miwn troirodnoi vel’l’i, kahekšankymmen’d’ä vuotta, i naizeh elošša on.
Min’kaz’iilla t’yönd’äw kir’jua.
El’äw Ipatskoi s’olašša Jen’is’eiskoida oblas’t’ie, iel’l’ä ol’i guber’n’a.
А раньше была Рыбинская волость...
русский
А раньше была Рыбинская волость, село Кострецкое Заручье, а по-карельски называли «Хуабрикка»: кто называл «Хуабрикка», а кто и «Кострецами» называли, молодые.
Из нашей деревни да из Малькова, Ферёжни, Красухи, Быковки уехали в Сибирь.
Первая партия отправилась в 1912 году, сами поехали, никто их туда не посылал.
Уже мало в живых, старики умерли.
Еще один старик жив, мой троюродной брат, восьмидесяти лет, и жена его жива.
Миньке (‘Минькам’) шлёт письма.
Живет в селе Ипатское Енисейской области, раньше была губерния.