Деревни в окрестности Пелдожи: (7)
    
        русский
    
      
        Еще была деревня Логиново, от Прякки, в двух километрах, за озером. 
 
 Деревня была [маленькая], ну, дворов тринадцать, самое большое пятнадцать. 
 
 Она находилась на берегу озера. 
 
 Из их озера, Логинова озера, речки никакой не вытекало, так закрытой ламбой его и называли. 
 
 Все время смеялись наши, говорили: «Пойдемте в Логиново, хоть черных окуней поедим». 
 
 Вода никуда не вытекала [из ламбы], поэтому окуни были черные, говорили, что вот, мол, какая рыба. 
 
 Ну, а потом была Пряжа, большая деревня. 
 
 Рядом с Пряжей, в двух километрах, была деревня Нинисельга. 
 
 [Там] тоже озера не было, из колодцев [брали воду]. 
 
 Когда бучили, то за два километра в Шаньгиму приходилось возить белье полоскать. 
 
 В Прякке тоже, видишь ли, не было [озера], река далеко. 
 
 Бук с замоченным бельем погружали на сани, а затем отвозили к мельнице. 
 
 Там около мельницы белье полоскали в реке, да обратно в сани, и провозили домой... 
 
 Летом [у деревни] был хоть небольшой пруд, так немного полощешь белье, а зимой куда его вынесешь? 
 
 Вот два или три дома соберутся, бук с замоченным бельем погрузят на сани да там около мельницы и полощут. 
 
 Даже диву даешься, как это строили [деревни] не на берегу озера. 
 
 Вот так и в Нинисельге было, они в Шаньгиму ходили [полоскать белье]. 
 
 Кто живет на берегу озера, так [у них] на своем берегу прорубь была – стирай да полощи, и делай что хочешь. 
 
 – Ну, а дальше за Нинисельгу, куда дорога шла? 
 
 Она шла в Киндасово, [а оттуда] в Сямозеро шла. 
 
 Деревня Киндасово была в двенадцати километрах от Нинисельги. 
 
 Я была там, в Киандасове мы жили, и ездила туда в извоз. 
 
 Киндасово находится на берегу реки Шуи, Шуя большая река. 
 
 Порог там есть длиной метров почти двести, через реку у самого порога был построен мост, длинный мост. 
 
 Ну, смотришь с моста, вода бурлит внизу под [мостом], Порог был на реке Шуе, а деревня располагалась на склоне горы. 
 
 Ну, а дальше за Киндасово пройдешь, там был шестьдесят первый участок, называли шестьдесят первым, километров двадцать пять было [до участка]. 
 
 Оттуда в сторону погоста Сямозера дорога вела узенькая. 
 
 Я отвозила своего сына в Корзу, когда в Шекеэме (в Шекеэме – в школе крестьянской молодежи) он учился, старший сын, Иван. 
 
 Отвезла Мийккула, Олешу да своего сына на их [Терентьева] телеге, а на нашей лошади. 
 
 Видишь, как надо было жить да быть: у них лошадь была занята, поэтому запрягли нашу лошадь в их телегу. 
 
 А там такие плохие [деревни]. 
 
 Вернулась домой, свекровь и спрашивает: «Ну, что там да как». 
 
 Девочки еще были маленькие, а старик-свекор был на рыбалке. 
 
 Я плачу, она говорит: «Залезь на печку, залезь на печку, поднимись да рассказывай». 
 
 Я плачу и она плачет: в плохое место внук попал, вот какие дела, горе какое. 
 
 Очень холодно было, когда вернулась, едва лошадь распрягла. 
 
 На душе нехорошо, сын в плохое место попал учиться. 
 
 А потом, видишь ли, выучился, да Корза стала центром [села].