Деревни в окрестности Пелдожи: (8) Ригсельга, Корза
    
        русский
    
      
        – Ну, а в сторону Ригсельги какие были деревни? 
 
 Ой, в Ригсельге я была! 
 
 Ригсельга была тоже, из Пряжи как пойдешь, пять или семь километров было до нее. 
 
 На горе находилась деревня, озера не было, [за водой] на озеро, на ламбу ходили за два километра, Пюхя-ламбой называли. 
 
 Там протекала Свят-река, та самая река, которая возле Прякки протекала и в Пюхя-ламбу впадала, а затем дальше текла. 
 
 Нойданостров был там, Свят-река впадала в реку Шую. 
 
 Ну, колодец далеко находился, колодец был почти в полукилометре [от деревни] в сторону Пелдожи. 
 
 Мы ходили туда на луга косить, все время удивлялись: «Ой-ой-ой, вот ведь нужно воду носить в какую гору». 
 
 Вот тогда я и увидела там погост Сямозера и деревню Алёкки и все такое. 
 
 В Корзе была, даже ночь переночевала в Корзе, в школу ШКМ отвозила сына. 
 
 Когда я оттуда возвращалась по дороге, к реке Шуе вышла, так стало грустно: отвезла сына, плачу, плачу, плачу, бранюсь: зачем ШКМ там устроили. 
 
 А школа была на горе в Корзе, там их всему учили: и как доить коров и... 
 
 Ну, много было учеников. 
 
 Ну, поехала осенью, в Прякке праздник был в то время, всю дорогу плачу: пропал, мол, мальчик. 
 
 Такими плохими показались те лесные деревни, нехорошие, незнакомые места. 
 
 Не могли, мол, в Пряже организовать такую школу, а в такую глухомань отвезли детей. 
 
 А дети выучились. 
 
 А те деревни после стали такими, что залюбуешься. 
 
 Мне тогда очень плохими показались: строения старые, плохие, кривые, наклонились туда-сюда, такие невзрачные, даже смотреть неприятно. 
 
 Куда часто ходишь, например, в Пряжу, такие же постройки видишь, а деревня кажется хорошей такой. 
 
 [В Ригсельге] зимой не замерзал родник, там брали воду [для питья], а белье стирай где хочешь, дома полощи или иди хоть в Шаньгиму, либо еще куда угодно поезжай; такова жизнь в глухих деревнях была.