Деревни в окрестности Пелдожи: (8) Ригсельга, Корза
русский
– Ну, а в сторону Ригсельги какие были деревни?
Ой, в Ригсельге я была!
Ригсельга была тоже, из Пряжи как пойдешь, пять или семь километров было до нее.
На горе находилась деревня, озера не было, [за водой] на озеро, на ламбу ходили за два километра, Пюхя-ламбой называли.
Там протекала Свят-река, та самая река, которая возле Прякки протекала и в Пюхя-ламбу впадала, а затем дальше текла.
Нойданостров был там, Свят-река впадала в реку Шую.
Ну, колодец далеко находился, колодец был почти в полукилометре [от деревни] в сторону Пелдожи.
Мы ходили туда на луга косить, все время удивлялись: «Ой-ой-ой, вот ведь нужно воду носить в какую гору».
Вот тогда я и увидела там погост Сямозера и деревню Алёкки и все такое.
В Корзе была, даже ночь переночевала в Корзе, в школу ШКМ отвозила сына.
Когда я оттуда возвращалась по дороге, к реке Шуе вышла, так стало грустно: отвезла сына, плачу, плачу, плачу, бранюсь: зачем ШКМ там устроили.
А школа была на горе в Корзе, там их всему учили: и как доить коров и...
Ну, много было учеников.
Ну, поехала осенью, в Прякке праздник был в то время, всю дорогу плачу: пропал, мол, мальчик.
Такими плохими показались те лесные деревни, нехорошие, незнакомые места.
Не могли, мол, в Пряже организовать такую школу, а в такую глухомань отвезли детей.
А дети выучились.
А те деревни после стали такими, что залюбуешься.
Мне тогда очень плохими показались: строения старые, плохие, кривые, наклонились туда-сюда, такие невзрачные, даже смотреть неприятно.
Куда часто ходишь, например, в Пряжу, такие же постройки видишь, а деревня кажется хорошей такой.
[В Ригсельге] зимой не замерзал родник, там брали воду [для питья], а белье стирай где хочешь, дома полощи или иди хоть в Шаньгиму, либо еще куда угодно поезжай; такова жизнь в глухих деревнях была.