Kalua pyvvimmö ijän kaiken
карельский: ливвиковское наречие
Тулмозерский
Kačo, karjalazet ainos laittih koit kunnetahto vezirannoil. Harvah kus lövvät kylän, kudua on loittuo veispäi. A kalua pyvvimmö myö ijän kaiken kui i kai karjalazet. Erilastu sanondua on kalastajih näh, što vaiku pattii ei kergie ahvenen kuduh da tedrin kiimah. Kačo, ahven kudoo hätken, tedri kiimoiččou hätken. Vie sanotah: ahven ahaval kudoo, a särgi seäl lämbimäl. Mustan pikkarazennu brihaččuzennu, sie kaheksavuodizennu kymmenevuodizennu, juoksendelimmo Lomun melličäl. Kohtu oli moine Kollahan jovel. Oli sie enne Lomujevien, Lomun melliččy. Sit oli moine pyöre, ylen hyvin särgi kudoi. Vuotimmo konzu hoabah puhkenou hiiren korvan suurevus lehtyt. Sit rubei jongoi särgi ottamah, i hyvin särgi puutui. Kyläs oli meile kaikkiedah seiččei kodii i kolme nuottua oli. Kai nuotat oldih rannas. Jogahizel oli ižändäl oma valgamoine, kus pidi venehen. Valgamozen tyves ardo, kus piettih nuottua.
Мичурова Надежда
Рыбу ловили всю жизнь
русский
Cмотри, карелы всю жизнь строили дома по берегам рек и озер. Редко где найдешь деревню, которая находится далеко от воды. А рыбу мы ловили всю жизнь как и все карелы. Различные выражения есть о рыбаках, что только ленивый не успевает на окуневый нерест и тетеревиный ток. Смотри, окунь нерестится долго, тетерев токует долго. Еще говорят: окунь в холодную сухую погоду нерестится, а плотва в теплую. Помню будучи маленьким мальчиком, там восьми-десяти лет, бегали на Ломуевскую мельницу. Место было такое на реке Колос. Была там раньше мельница Ломуевых, Ломуевская мельница. Здесь был такой водоворот, что очень хорошо плотва нерестилась. Ждали когда на осине распустятся листочки размером с мышиное ухо. Тогда начинала уже плотва клевать, и хорошо плотва клевала. В деревне у нас было всего семь домов и три невода было. Все неводы были на берегу. У каждого хозяина был свой причал, где он держал лодку. Около причала жердь, где сушили невод.