Пунжина Александра Васильевна
        Маленькие дети
    
        русский
    
      
        Как растили детей, маленьких? 
 
 Ну, дети – тогда [их] ведь очень много рожали, часто: абортов не делали. Как год или два – опять ребёнок. А как растили? Ведь ничего не было. Так иные держали в сундуке баранки, до двух лет кормили баранками. Или положат на столик хлебушка да капустки в кучку, ребёнок и ест. 
 
 Дети часто болели? 
 
 Да не очень и болели, ведь здоровыми и были. Да. На ноги им нечего было обуть. Зарежут овец, баранов, у барана – яички, из яичек кожу снимут и сделают лапоточки или башмачки. У меня у самой так было, у меня у самой: свёкор мальчику сшил башмачки. Да, да, в башмачках до трёх лет и бегал. И не хочет снимать: они тёплые, гладкие. Купили сапожки, а сапожек не обувает: отдайте мне те лапоточки. Когда ему там будет уже два года, побольше будет – годика два, штанишки сошьёшь. Сошьёшь штанишки, но без зада: попка (‘ягодицы’) – наружу, и мошонка видна, так и бегает. 
 
 А когда мать уйдёт на работу? 
 
 Свекровь есть, так свекрови оставят. А иные жили очень бедно, так возьмёт с собой в поле. Ребёнок на меже лежит, а она жнёт рожь да лён теребит, а ребёнок лежит на меже. Вот так всё время и жили-поживали. Уж чаще нянек нанимали; наймут там девочку; дадут там за лето девять рублей, заплатят девять рублей. 
 
 Или платьишко дадут? 
 
 Или платьице, или платочек, очень хорошо, коли полусапожки или сваляют валеночки. Что ты! А ведь няньке надо было тоже и нянчить, и дров наносить, и картошки накопать, и воды наносить, и в избе всё подмести – [успеть всё] к девяти часам. 
 
 Где держали дома маленького ребёнка? 
 
 Прежде маленьких детей держали в люльке. Подвесят люльку к потолку, люлька то с пружиной, а то и очеп [устроен]. Шест (‘полено’) подвесят за конец, засунут шест в кольцо, а потом люльку подвесят. Люлька была деревянная, на верёвках. 
 
 Какой была люлька? 
 
 Да всякие ведь бывали: и плетёные, как корзина, но чаще были дощатые. За доски и прихвачена верёвкой в четырёх местах, а затем поддета к очепу, к очепу [подвешивали] и качали. 
 
 Что хоть подстилали в люльку? 
 
 В люльке был постельничек, набитый соломой. Да, у кого матрасик, а у кого – одна солома, застеленная холстинкой, тут и всё. На люльке был подвешен полог. 
 
 Люльку качают или как? 
 
 Да, [к люльке] привязана верёвка, за верёвку и [качают], когда и за край. Бывает, что некогда – верёвочная петля (‘верёвка’) к ноге, чтоб можно было что-либо делать, прясть, например. Если свекровь сидит, то, обычно, прядёт или шерсть щиплет, а верёвка – на ноге, и качает [люльку]. 
 
 А вот ночью [ребёнок] заплачет? 
 
 Ночью ребёнок заплачет, так мать даст грудь. А когда не засыпает, [уложат] снова в колыбель, опять укачивают. 
 
 Когда ребёнок уже подрастёт, кто за ним смотрит? 
 
 А когда ребёнок станет уже побольше (при этом ведь ни у кого не было так, чтоб [лишь] один ребёнок, у всех пятеро да шестеро), вот старшие и таскают его [с собой]. Этих маленьких [возьмут] и на улицу поиграть, так и дома. А теперь ведь нет почти ни одного дома, где было бы пять или шесть детей. 
 
 Ну и как, хорошо нянчили? 
 
 Да какое тут хорошо нянчили! Грязи хватало, рубашечки у них были грязные (‘чёрные’); спереди [всё] запачкают. Возьмут да перевернут задом наперед, чтоб немножко было почище. Вот так и жили.