ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

Botvij, hr’en’, röt’k

Botvij, hr’en’, röt’k

карельский: собственно карельское наречие
Дёржанский
Botvijuu, botvijat keer’ittih jo, nu d’er’in, l’is’t’in hiätä, i karžnah i panen, karžnah panen, ka i kud koož i keitän. Nacit miwl t’yt’är’ on, l’äz’iw, kolmiin päiviin, n’el’l’iin hänel’l’ pah on, nu ka miwl t’yt’är’ l’äks’i i šan šanow: "Muam, ši, - šanow, - botvijua abezat’el’n keit’ i šyät Klavd’uu, - gavar’it, - aremmin käviis’, a to hänel’l’ vaččuw äijäl’d kr’epit, kr’eppiuw äijäl’d".

Keit’ät’t’ä botvinjua mis’s’ä?

Nu čugunzet on, kostrul’kan’ on, keitän, potom sl’eičen veden, a hiät šinn päiväkš kiwguh. Ka hyä šiäl’ i havtah, magit ruadučtah, a hiän, t’yt’är’ šyäw. Muwvet i miä šyän palzen palzen. A ka bukvu n’ygyn n’iäten ei n’äv, a vet bukv toož ol’ hyv. Da. Bukvu issutimm iäl’l’, issuttim. I n’ygyn bukvat toož kažvtah, hy ollah muaz’et keldzet, magit. Tož hawdmah kun panet, per’t’in ägimmäkš l’ämmtät, n’in tož hawvutah šiäl’ viid’iuw ruškit ruškit, tož magit tož oldih hyvät. A ka n’ygyn emm ruven issutmah.

Bukvua i n’iin šyöd’ih vetten?

I siroillah šöimm, da hyv on. Miä siroildah tož šuvčen, siroild. A siroildah šywväh heidäh koož ollah nuar’ikzet, hy ollah viäl’ ka žitkoizet muazet, toož heidä hyv on nuar’ikz’i šywv.

A hren’uo issutetahgo t’iän?

A hr’en’at? Hr’en’it n’iin kažvtah. Miwl on ku kävintropp on, yks’ hr’en’i vain kažvaw. Kuil’ l’yw tuldih miwl tož rodn’at Moskušt kevil’l’, kun dogat’ što miwl hr’en’i, ka hin kaiv hiätä i täm, puhašt hiätä i Moskuh i ott. Šanow [...]. A meil’ bespal’ezn. Miä, miwl kažvtah, mi heid n’ikunn en pan, n’ikunn en pan. I ka s’eičas hy muah i jiähäh, a pyd’äis’ vähän’ kaivua ed karžnah panna, vit’ hin on toož skusnoi, händä voit tož voit i styd’n’inke. Händä ruatah, i viäl’ peskunke händäh ruatah, šualuw pannah.

Hiän iče i kažvaw?

I tuaš nowžow, kažvaw. Jo täd hr’en’i ei istet, täm kažvaw.

Nu a röt’kiä ongo t’iän, issutattago röt’kiä?

Röt’ki, röt’ki ka mi männyn istiin, röt’kät oldih hyvät, muššat muazet. Hyvät oldih. Kaikill tarčin, n’iken ei ota a tän vun en i issutannun. A röt’ki, röt’ki ennein šyädih i, ennein vet’ el’ettih pahemmin narod, hiärtah, vuašan ruatah. Mal’l’at oldih šilloin šuuret, kruugloit i puuhz’i mal’l’oi viäl’ ol’i šilloin, ennen. Vet’ i n’ygyn on, i röt’kii hl’ebaijah hl’ebaijah.
A patom kos’akz’in pilkottih, šualattih voinken, pyhvoinken, täm pyhvoinken mänöw pyhvoinken tož, i toš šyädih. Vil’ ol’im, vil’ pikkurzet i kävyim päivkezroh kuažel’l’oinken, i kešš on röt’ki, ottaw. Ken bukvu tuaw, ken röt’ki. Kuar’ittaw, mal’l’ah panow, ka n’äin stukoččiw stukoččiw voinken šualanken, šid ka n’äin proid’iw kuažel’loi myt’t’en, palz’in i otamm i röt’ki šyäm. Ka kui röt’ki šyädih, a ennein enämmän röt’ki šyädih. Ennein naroda el’ettih kewhemmäkš, ennen, ennen äijiin röt’ki istettih i šyädih.

Da röt’kä i pol’eznoi vet on?

Da, pal’eznoi on. Ka miwl om poig, ka ei täm poig a viäl’, el’äw miwl poig, a hin, kuin zdumaččow šanow: "Muam, issut röt’kii, mi tulen kod’ih". Hin äjäl’d tok röt’ki šuvaččow. A tän vun ka miä en issutannun, a män vun oldih muššat, kruugloit, hyvät röt’kät oldih.

A keit’et’t’ihgo t’iän nuat’t’irokkua ka muššašta nuat’ista?

Daa, keitettih. Ennen mi šanoin, per’het oldih šuuret vet kymn’in miähin, kakštois’t miäšt, da i, ka i šilloin harmud kapustu jär’tettih. Puiz’et tok šuuret. I znacit šilloin vet pyhis’s’, pyhin argi ei šyädy, ka gribanke keitettih, ka šilloin i ret’kie äijän šyädih i kapustu. A šilloin kapustu vain vähz’in valgid jär’tettih, vain tämänken vuašanken, tož ruatah vuašan hyvän, vuašu hyviin šilloin ennen ruavettih, ivyšt.

Пунжина Александра Васильевна

Свёкла, хрен, редька

русский
Свёклу - свёкла уже выросла, повыдергаю, обрежу листья, в подполье и уберу; в подполье положу, а иногда и варю. У меня вот - дочь, болеет [она], по три-четыре дня ей бывает плохо, так вот мне [другая] дочь уезжала и сказала: "Мама, ты, - говорит, - обязательно вари свёклу и корми Клавдию, - говорит, - чтобы лучше ходила [по нужде], иначе у ней очень крепкий [стул] (‘желудок’), сильно крепит".

В чем свёклу варите?

Чугунки же есть, кастрюльки имеются, сварю, потом солью воду, а их потом [ставлю] на день в печку. Там они и томятся, сладкими становятся, а она, дочь, и ест. Иной раз и я кусочек съем, ломтик. А брюквы теперь, видишь ли, нет (‘не видно’), а ведь брюква тоже хорошая. Да. Раньше брюкву сажали, сажали. И теперь также растёт, жёлтые такие они, сладкие. Печь (‘избу’) пожарче протопишь, поставишь как париться, так тоже потомятся там, красные-красные станут, сладкие, хорошие. А теперь вот мы не стали сажать.

А брюкву ведь и так ели?

Да, ели и сырой, хорошая она. Я тоже люблю сырую, в сыром виде. А сырыми их едят, когда они молоденькие, тогда они вот сочные такие, их хорошо есть молоденькими.

А сажают ли у вас хрен?

Хрен? А хрен так растёт. У меня как есть тропа [к речке], [вдоль неё] лишь один хрен растет. Как-то весной приехали ко мне родственники из Москвы, как увидела, что у меня хрен, так одна (‘она’) выкопала их и [всё] это вычистила, в Москву их и взяла. Говорит [...]. А у нас без проку. У меня растёт, [но] я никак не употребляю, никуда не кладу. Вот и сейчас он в земле останется, а надо бы немножко выкопать да в подполье убрать, ведь он тоже вкусный, его можно тоже и со студнем есть. Делают его, и с песком ещё его делают, соль кладут, готовят.

Он сам и растёт?

Сам и растёт, опять и всходит. Хрен этот уж не сажаешь, сам по себе и растёт.

Ну, а редька есть ли у вас, сажаете ли редьку?

Редька, редьку в прошлом году я сажала, хорошая была редька, чёрная такая. Хорошая была. Я предлагала всем, но никому не надо, а в этом году и не посадила. А прежде редьку ели, ели редьку; раньше ведь народ жил хуже: натрут, приготовят квас. Раньше миски были большие, круглые, и деревянные блюда были прежде. Ведь и теперь случается, [что] хлебают квас с редькой, хлебают.
А ещё ломтиками нарежут, посолят с маслом, с льняным маслом, с постным маслом идёт, с постным маслом также ели. Мы были ещё молоденькими, маленькими, ходили с прялками на супрядки днём, у кого есть редька, возьмёт [с собой]. Кто брюкву принесёт, кто - редьку. Очистит, положит в миску, вот так потрясёт-потрясёт с маслом, солью, потом пройдёт вот так по пряхам, по ломтикам берём редьку и едим. Вот так ели редьку. А прежде редьки ели больше, народ раньше жил беднее: прежде редьки сажали и ели помногу.

Да редька ведь и полезная?

Да, полезная. Вот у меня сын, не этот, а [другой], который живой, и он как надумает [навестить], скажет: "Мама, посади редьки, я приеду домой". Он очень любит редьку. А вот в этом году я не посадила, в прошлом же году была чёрная круглая, хорошая была редька.

А у вас варили ли щи из зелёного (‘чёрного’) листа капусты?

Да, варили. Раньше, я же говорила, семьи были большие, ведь по десять человек, двенадцать человек, да, тогда вот шинковали зелёный (‘серый’) лист капусты. Кадки были большие. Тогда, значит, в посты ведь, по постам скоромное не ели, с грибами вот варили, тогда много ели и редьки, и капусты. А капусты только тогда мало рубили; лишь с этим квасом [ели], готовили хороший квас, хороший квас из солода делали тогда.