Зять Xoмa
    
        русский
    
      
        Жили муж да жена, мужика звали Хомой. Говорит он жене:
 – Поди теперь ты пахать, я теперь стану обед готовить. 
 Жена говорит:
 – Я-то пойду, только ты все домашние дела справь. 
 И наказывает:
 – Натопи избу, вот тут рожь – смели все, а здесь в горшочке сметана – взбей масло, накорми кур. И ребенок чтоб не плакал – качай ребенка. 
 И пошла в поле пахать. Она знай себе пашет, а муж Хома знай себе хозяйничает: затопил печь, курам зерна бросил и пустил их на пол в избу. Горшок со сметаной положил в кошель, а кошель на спину, привязал веревку к зыбке, веревку провел в подполье и привязал к своей ноге, чтобы можно было ребенка качать, взял рожь и начал молоть. Правой рукой жернов вертит, левой рукой рожь в жернов сыплет, ногой ребенка качает, а кошель со сметаной на спине. Кошель на спине прыгает, сметана по спине льется, Хома говорит:
 – Ах, так тебя, что ж это спина мокрая? 
 Стал за веревку дергать, а зыбка не качается, думает: "Постой-ка, посмотрю, отчего зыбка не качается". А сметана все течет по спине. Пришел – а очеп, на котором зыбка висела, на ребенка упал, и ребенка убило. Смотрит – кур в избе нет. Где же куры? А он так напуган, весь в поту. Глянул – а куры залезли в печь и сгорели. 
 – А-вой-вой, так тебя, что я наделал! – говорит он. – Что я теперь жене скажу, когда жена домой придет? Ребенка убил, кур сжег, сметану пролил, рожь не смолота. 
 Посмотрел, а тесть идет, уже во дворе. 
 – Дети, скажите дедушке, что отец и мать в поле пахать ушли. Сказал и сам поднялся на полати спать. Тесть пришел и спрашивает:
 – Где же, дети, отец да мать у вас? 
 – Мать да отец в поле пашут. 
 Дедушка, тесть, стал детям гостинцы раздавать. 
 – Это тебе, это тебе, это дайте матери, а это отцу. 
 А он [Хома] стал выглядывать с полатей, что тесть раздает, да стало жалко, как бы дети его гостинца не съели, завертелся да и упал. 
 Тесть говорит:
 – А-вой-вой, Хома-зятюшка, что с тобой? 
 – Ой, тестюшка, я ведь остался дома хозяйничать, так ребенка убил, кур сжег, все имущество погубил. Что же я теперь жене скажу, когда она домой придет? 
 – Зять Хома, я пришел тебя на свадьбу звать. 
 – Ну, раз пришел, так надо идти. Надо мать позвать с поля, – говорит детям. 
 – Поди хоть ты позови, – говорит старшему сыну. 
 – Ах, зятюшка, ĸyдa же ты пойдешь, если у тебя ребенок умер – надо ведь его похоронить? – говорит тесть ему. 
 – Брось ты, ребенка положим в картофельную яму, а свадьбу нельзя задерживать. 
 Пришла хозяйка с поля. 
 – Хома, обед уже готов? 
 – Ах, женушка, ребенка убил, кур сжег, все имущество погубил, не стало ни обеда и ничего. 
 – Ох, так тебя, уж где ты остаешься, там все хорошо и получится, – жена eму говорит. 
 – Тесть пришел нас на свадьбу звать, надо нам туда пойти. 
 – Куда мы пойдем? Надо же хоть ребенка похоронить. 
 – Что ты, жена, толкуешь – ребенка положим в яму, а свадьбу задерживать нельзя. 
 Положили ребенка в яму [картофельную] да пошли на свадьбу. Жена делает то, что муж прикажет. 
 Пришли на свадьбу, а надо бы баню истопить. Говорят: 
 – Кто может поехать за дровами для бани? 
 Хома, как бойкий мужик, говорит:
 – Я! 
 Дали ему девятилетнего жеребца, поехал за дровами. Приехал Хома в лес, поглядывает на верхушки деревьев: "Из этого нечего не выйдет, а это срублю". Подошел к десятисаженному сухостою: "В какую сторону мне его свалить? Если в ту сторону, то трудно будет поднять в сани; если на сани свалить – сани сломаются. А свалю-ка я на дугу, так легче всего будет в сани наваливать". Тюкал, тюкал по сухостою, наконец срубил и свалил на дугу. Подошел посмотреть, а у лошади ноги по сторонам разъехались. 
 – Ну, так тебя, что же я наделал! 
 Сел на пень и плачет до самого позднего вечера. Дома уже баню истопили, попарились и говорят:
 – Что-то зятя Хомы долго нет. 
 Пошли искать, пришли, а он коня убил и на пне сидит да плачет-заливается. 
 – Что ты плачешь? – спрашивают у него. 
 – Хм, хм (не может слова выговорить), хм, коня убил, так... – знай всхлипывает. 
 – Перестань плакать, иди домой! 
 Посадили его в сани и повезли домой. Приехали домой, а надо бы мясо сварить для свадебных гостей, целую овцу сварить. 
 – Кто будет овцу варить? 
 Хома, как бойкий мужик, опять и говорит:
 – Я буду! 
 – Ну, будешь, так вари, мясо тут. 
 Пошел варить, сварил мясо, направился к дому, а собаки на него залаяли, он одной – кусок мяса, другой – кусок мяса, все мясо побросал, а собаки все не перестают лаять, под конец выплеснул суп: "Нате, вот вам суп"! И с пустым котлом пришел домой. 
 – Эй, зять, где же мясо? Уже сварил? 
 – Не спрашивайте – собаки как начали лаять, так я им все мясо скормил да под конец суп дал. 
 – А-вой-вой, зять, что ты опять наделал! 
 Взяли его да положили на кучу осоки на огороде. А он снова в избу идет, не сидит ведь, змей, на куче осоки. 
 – Кто пойдет квас из бочки цедить? 
 Хома опять и говорит:
 – Я! 
 – Ну, пойдешь, так иди. Вот ведро. 
 Взял ведро, пошел да затычку из бочки вытащил, квас в ведро течет. Собаки на него залаяли. 
 – У, еретики! – взял да затычкой бросил в собак. 
 Квас уже через край ведра льется, а затычки нет, чем бочку заткнуть. Сунул палец – не помогло, квас все льется. Уже по полу течет квас. Он посмотрел да своим краном и заткнул бочку. 
 Задержался ушедший за квасом. 
 – Вот диво! Куда нашего зятя Хому ни пошлешь, там все хорошо и получается. 
 Пошли посмотреть, а Хома стоит у бочки и подпрыгивает. Не знают, что делать: бочку ли разбить или эту вещь отрезать (а бочка с железными обручами). Взяли да бочку разбили. Его опять бросили на кучу осоки и сказали:
 – Чтоб больше с места не сдвинулся! 
 Он, Хома, встает на вышку (а ведь в старину были курные избы, а трубы в них были из досок, прямые). [Хома] из трубы брякнулся на пол, вместе с сажей упал и перепачкал невесту и всю избу. 
 – Ой, зять Хома, что ты делаешь?! 
 Взяли да положили его опять на кучу осоки и сказали:
 – Чтоб больше отсюда не выходил! 
 Лежит он теперь там усталый. Свадебные гости припозднились, стали их оставлять на ночь. Послали слепую старуху набивать постельники сеном. Хома в постель и залез. Сделали постели, легли молодожены на ту постель спать. Легли, и стал Хома обнимать невесту. Невеста говорит жениху:
 – Перестань обнимать. 
 – Так я и не обнимаю. 
 А Хома все обнимает. 
 – Да перестань ты обнимать! 
 – Да я же не обнимаю! 
 – Давай, сложим руки вместе. 
 Сложили вместе четыре руки, жених спрашивает:
 – Еще ли обнимает? 
 – Да обнимает! – говорит невеста. 
 Встали все, перины распороли. Хома оттуда и высунулся. Тесть говорит дочери:
 – Если хочешь, чтоб [Хома] жив остался, так пойдем положим его в сани и увезем домой, а нет, так возьму да приставлю к доске и тут же пристрелю! 
 Дочь говорит:
 – Ой, тятенька, не стреляй, поедем домой! 
 Хому положили в сани и увезли домой, да и свадебные гости разъехались по домам. Свадьба кончилась, и сказка кончилась.