Texts

[Itköw tapetule tuatole]

corpus: Folklore texts

Informant(s):

Графова Пелагея Николаевна, 1894
recording place: Куйтежа (Kuit't'iine), Olonecky Destrict, Republic of Karelia, year of recording: 1962
recorded: Митрофанова А.А.

Source:

Г.Н. Макаров, В.Д. Рягоев, Образцы карельской речи. Говоры ливвиковского диалекта карельского языка, 1969, p. 95-98
audio archive of ILLH, KarRC RAS: №200/4

[Itköw tapetule tuatole]

Livvi
Nekkula

Hospodi blahoslovi
.
Olen
miäl’evis meččäžis, kävel’en
.
Vuata vai
rubian hot’

Kallištu armoštu mustel’emah

Nämmis
miäl’evis meččäžis:
Kudamil’e
ollow
kohtаžil’e
Minun
kalliš
armoženi kuadunnuh?
Ollowgo miäl’evis meččäžis,
Vai
ollow
puhtahian puwhužian tüvil
, ollow
?
Vai
ollow
ül’en
jugeiloil suahužil,
Muadunut kalliš
armoženi magaillow?
Vuata vai
opin
hot’
libujil’e lindužil’e sanua
:
"Libujat lindužet, l’ennelkiä

Kallehen
armožen luwhužil’e piäl’e
!"
Oldihhäi ül’en
jugiat vojennoit
elonaigažet ga

Kallehen
armožen tüändeliimmö
Jugeiloil’e vojennoloile
dorogažil’e

Arbailtuloi askelužii astumah
,
Rawdažii orožažii kandel’emah
,
Kallehen
armožen provodiimmo ga

Tulemattomil’e dorogažil’e
.
En
voi
angehut arbailla
,
Kudamile
kohtаžil’e on
(i
) hänen

Armahan
armožen luwhuat kirvottu
.
~~Libujat linduzet!~~
Tüändel’en teidü
müä
viakkahat viäs’tižet:
Eigo minun
kalliš
armoženi ole
kadoilluh
Miäl’evih meččäžih, puhtahile
puwhužile ga
?
Hot’
äl’giättö jo
ül’en
jugeiloil n’uakkažil
N’uakikkua kallehen
armožen luwhužii,
Parembi
puhtahil
siibüžil pühkikkiä

Kuldaštu
armoštu!
Toinah
magaili ga
nennil
vojennoloil
aigažil

Iččeh
armahil
, nuaril, verüžil,
Peigoine peziiheze,
Langei
mairehii muahužii vaste

Liikkumattomikse
kivüžikse
Rawdažian ragehužien alle
.
Kalliš
armoženi jätteli

Mairehii muahužii müä

Sirotskoloikse elonaigažikse el’ämäh
.
Hot’
erähät
kerdažet mennüžimmö
Kallehen
armožen armožih.
Hot’
kurjažil’(e) midä
küzünüš
Libo
midä
n’evvonuš ga
,
Emmo
voinnut mennä
ni
kenen
armožian rinnale
:
Viarahat armožet on
kargijažel ül’en
kargiat.
Oma
kuldaine(n) armoženi(n)
On
langennuh
vojennoloil
aigažil

Tulemattomil’e dorogažil’e
.
Oi
armas
, kalliš
armoženi, sinä

Tiädännüžithäi, mittumat
oli

Jugiat elonaigažet sinun
tüättüw ga
:
Erähät
ehtoloit ehtät
viäremmö
Veziverožil magavosijažil’e,
Sirotskoloil’, kurjažet,
Küwn’älvedüžil pezemökseh.
Eijo pidänüt ni
kallehel
naižel kandajažel
Tuvva
meil’e
sirotskoin sil’mäžiän pestes
Ni
viakkahii vedüžii,
Omil
sirotskoloil küwn’äl’vedüžil peziimökseh.
~~Libujat lindužet!~~
Vediättö vai
viakkahat viäs’tižet,
Puhtahil
siibüžil pühkikkiä
,
Kuldažil n’uakkažil n’uakikkua,
Meijän
kargijažian kandamužian
Üböl’äžiän elonaigažet.

[Причитание-обращение к погибшему отцу]

Russian

~~Господи благослови.~~
~~Пришла я в приятный лесок, похаживаю.~~
Дай-ка я начну причитывать хоть
По своему родителю-батюшке,
Буду вспоминать его в этом лесочке:
На каком же местечке пал,
Мой дорогой родитель-батюшка?
Пал ли ты в красивом лесочке,
Или пал ты под высокими деревцами на землю?
Или лежишь ты в очень топком болотце,
Мой печальный родителюшка, спишь?
Дай-ка я попробую хоть птицам небесным поведать:
«Милые птицы небесные, полетите вы
К косточкам моего милого родителюшки!»
Когда было очень тяжёлое военное времечко,
Так дорогого родителюшка мы проводили
В тяжёлую военную дороженьку,
Похаживать под команду военную,
Носить за плечами железное ружьё-оружие,
Дорогого родителюшка мы проводили
В дороженьку неведомую, безвозвратную.
Никак не могу я, бедняжечка, отгадать,
Где и в каком местечке он пал,
В каком местечке его косточки валяются.
~~Дорогие птички небесные, пташечки!~~
Прошу вас передать печальную весточку:
Может быть, мой дорогой родитель пал
В этих зелёных лесочках, под высокими деревцами?
Если это так, то вы своими тяжёлыми клювиками
Не клюйте косточек моего родителя,
Вы лучше своими чистыми крылышками обмахните
Косточки золотого моего родителя!
Может, полёживал он, раненый, в военное времечко
На этих облюбованных им местах,
И умывался он молодой кровью своей,
А потом упал он на горячую от крови землю
И стал, как камень, недвижимый,
Раненый пулей – железной градиной.
Дорогой родителюшка оставил
Нас жить на кручинной земелюшке,
Коротать сиротскую жизнь.
Мы бы иногда и сами приходили бы
Поласкать дорогого родителюшка.
Хоть что-либо бедняжки спросили бы мы,
И он нас чему-нибудь учил бы да посоветовал бы,
Мы не могли подойти ни к чьему отцу-батюшке,
Чужая ласка для сиротинок очень немилая.
А свой дорогой отец-батюшка
Был сражен пулею в военное времечко
И оказался на безвозвратной дороженьке.
Ой, дорогой родитель-батюшка,
Если бы ты знал, какое тяжёлое времечко
Мы пережили, проводив тебя:
Мы очень часто ложились спать
Без ужина, напившись водицы,
Мы умывались слезами горькими,
Сиротскими слезами.
И мне, горюшиночке, не надо было
Приносить водицы, чтобы умыть сиротские лица,
Мы все умывались сиротскими
Горькими слезами.
~~Птицы небесные, пташечки!~~
Вы сообщите печальные весточки,
Вы чистыми крылышками взмахните,
Золотыми клювиками поклюйте
Горькую печаль, которая
Наполнила нашу горемычную жизнь.

Texts

[Itköw tapetule tuatole]

corpus: Folklore texts

[Itköw tapetule tuatole]

Livvi Nekkula

[Причитание-обращение к погибшему отцу]

Russian

Livvi
Nekkula