[Утренний плач по дочери]
Russian
Господи боже, благослови, Христос...
Дай-ка попытаюсь, горькая женщина,
разбудить мою дорогую выношенную.
Горькая женщина, стану будить в двенадцать часиков,
несчастная женщина, может разбужу до пения петухов.
Измученная [усл.] женщина, попытаюсь разбудить
с наступлением пригожего денечка.
Слабая [усл.] женщина, поразбужу в то время,
когда просыпаются проворные птички-бабочки (?),
горемычная, свою дорогую выношенную.
Подошли ли, моя милая выношенная, великие прародители,
на стенах стоящие ясные прародители,
ко времени отхода твоего тепла?
Были ли там на стене стоящие ясные прародители
во время отхода твоего тепла?
Пришли ли заботливые прародители
[тебя] с белыми восковыми свечечками встречать?
Пришли ли на стене стоящие ясные прародители
с медными кадилами и с ароматным дымом [ладана]?
Со сладким ли дымом ладана там встречали тебя,
во время отхода твоего тепла?
Были ли [там], моя выношенная,
двенадцать апостолов с золотыми тарелочками
и с полными медовыми рюмочками,
чтобы обмочить твои пересохшие [охладевшие?] уста?
Дали ли тебе [испить], моя милая, дорогая выношенная?
Попытайся-ка мне, твоей дорогой женщине, тебя выносившей,
рассказать во время этой ноченьки.
Ой, моя милая выношенная, был ли там
во время отхода твоего тепла
давно почивший твой милостивый?
[Заслужила] ли ты, моя выношенная, место себе на том свете,
пока жила на этом чудесном свете?
Заслужила ли, моя выношенная,
при жизни на этом чудесном свете место для себя на том свете?
Ой, моя милая выношенная, в которую же сторонушку
отвели твою ясную душеньку?
Приняли ли, моя рожденная, на правую сторонушку
белой птицей-лебедушкой?
Или же приняли, моя выношенная, на левую сторонушку
черной птицей-вороном твою душеньку?
На правой стороне — там престолушки ласковых прародителей.
На левой стороне — там, моя выношенная, сатанинские собраньица.
Моя милая выношенная, заслужила ли ты
при жизни на этом чудесном свете престолушки того света?
Ой, моя милая выношенная, почему же ты
ничего не говоришь мне, кручинной,
или у тебя там чужая волюшка?
Или же тридевятью костяными замочками твой язычок заперт,
моя милая, дорогая выношенная?
Ой, погоди-ка, моя искорка, еще поспрашиваю,
ведь пошла ты, выношенная мной, горе-горькой,
на родимую сторонушку своего дорогого хорошего,
и говорила, что пойдешь на два денечка.
А как через три пригожих денечка
прислали мне, кручинной, холодные весточки,
остывшей [усл.], мне принесли по советской (!) почте холодные весточки.
Уж как, кручинная, пошла ты, удрученная,
на чужую сторону свою душу губить (?).
И оставила ведь ты горе-горькой женщине
своих троих дорогих выношенных.
Своих обмытых оставила ростом с межевую травушку,
горемычных оставила ростом с луговую травушку,
своих троих дорогих выношенных.
Попытайся-ка, моя выношенная, сказать, как буду, удрученная,
со своим убогим здоровьем воспитывать,
горе-горькая, твоих троих дорогих выношенных?
Как буду, несчастная, поднимать [их],
как стану (?), удрученная, коротать это быстрое летушко?
В разгар (?) быстрого летушка, горе-горькая, отправляю
[свою выношенную] в молодом и лучшем возрасте.
Моя выношенная в лучшую пору оставила эту землю,
на мои увечные руки оставила,
моя милая дорогая выношенная.