Svätka-aigah
карельский: собственно карельское наречие
Толмачевский
Svätka-aigah toko kuwneldih, kuwneldih i kylylöidä myöt’ kävel’d’ih.
Männäh kylyštä, kylyn rikkazet pywhitäh da pihalla otetah da ka šiin’e kuwnellah, midä kuwluw.
Kellä kuwluw, kellä ei kuwlu.
Ka, kellä midäigi.
A Palaš-čikko šano vielä, yks’i tyttö ... mändih kylyh, šin’n’e kylyh, a brihat šuadih t’ietä, što männäh kylyh šin’n’e kuwndelemah i ikkunazešta kättä čökätäh, kellä midä andaw, pal’l’aštago kättä al’i midä.
A šielä udalat brihat.
Yhellä ka näin turkinkena i ando: o-o-o, miwla l’iew bohatta šulahan’e, on karvakaš.
Da, toin’e kiän čökkäi: i miwla l’iew bohatta, karvakaš, turkin polanke, ka näin kuottelow kättä.
Kolmaš čökkäi, kolmannelda fat’ittih, že karavulua rubei ravajamah, pölläššyt’t’ih, kaikin läht’ei, nasul’i tytöldä i kiän laškei.
I tyttö pölläšty.
Святки
русский
Во время святок обычно ворожили, ворожили и по баням ходили.
Пойдут, в бане мусор подметут и на улицу берут и там вот ворожат, что слышится.
Кому слышится, кому не слышится.
Вот кому что.
Сестра Пелагея рассказывала еще, одна девушка… отправились, туда в баню, а парни узнали, что пойдут в баню туда ворожить и из окошка руку высовывают, кому что даст, голую руку или что.
А там находчивые парни.
Одной вот так с шубой и дал: о-о-о, у меня будет богатый жених, шерстистый.
И вторая руку высунула: и у меня будет богатый, шерстистый, с полой шубы, вот как руку щупает.
Третья высунула, у третьей схватили, она «караул» стала кричать, испугались, все побежали, насилу и руку девушки отпустили.
И девушка испугалась.