Пеша Карпан и Миша Тихонов убили моего брата
русский
– Как Пеша Карпан убил мужика, где это было?
Как убил? В своей деревне.
Убил накануне Дня 8 Марта.
В каком году – этого не могу вспомнить.
Пеша был закупщиком или председателем сельпо, не помню, тогда ведь сельпо появились.
А мой брат – Степан Секон – был закупщиком.
Онуойн [Миша] был продавцом.
Тихоновыми называли дом Онуойн – ой, это не Миша, Онуойн по фамилии были Тихоновы.
Не знаю, как они сделали растрату, сколько Пеша тот растратил, да как растратил.
Восемьдесят рублей получилась у него растрата.
Ну, растрату они сделали с Мишей.
Восьмого марта выпили, ну, один и говорит: «Давай, пополам будем, пополам будем платить, помоги ты платить».
Ну, а Степан Секон, закупщик, мой брат, говорит: «Вы сделали растрату, сами и платите.
А я не буду ни копейки платить.
Зачем я за вас буду платить?
Сами растратили, сами платите».
Ну, а потом они вдвоем выпили и напали на брата моего и убили.
У дома вдовы Вани убили, напротив дома Дякку Хутун.
Пеша да Миша Тихонов убили.
Их осудили на пять лет тюремного заключения.
Тихонов сейчас жив, а Пеша умер, не знаю со стыда или чего.
Когда освободился, он в Гумбаручье жил и умер.
Был еще в Астрахани рыбаком.
– Ну, как убили там на улице, избили или ножом закололи?
Они избили его.
Выпили у вдовы Вани Зубарин.
Пили, пили там, [думают]: «Не уйдешь домой».
Они только подмигивают.
Моему брату надо было бы уйти или лечь [спать], но жена Феди Ермолаева и вдова Вани Зубарин не дали ему лечь.
Тут он лег бы спать, но не разрешили, из избы выгнали его.
«Как из избы вышли» – мой брат сам говорил, – «вышли только из избы, Пеша Карпан да Миша Тихонов сидели у избы.
Станок точила у избы был, на нем сидели.
Я как начал мимо проходить, Пеша вскочил и говорит: «Денег не платишь, так сейчас мы с тобой рассчитаемся».
Потом его давай бить, ударили, Пеша – на него.
Пеша был маленький мужичишка, а брат мой был больше.
Брат подмял его под себя, а Миша Тихонов навалился на него.
Так боролись да все, говорят: «Плати деньги» – «Не заплачу».
[Брат рассказывал]: «Все помню, пока Миша Тихонов не ударил поленом в лоб, до тех пор все помню.
А как Миша поленом ударил, больше ничего не помню».
Его сразу тут...
А сами ушли, брат тут уже замерз, остался на улице [лежать].
А потом вдова Вани Зубарин да жена Федора Ермолаева до ручья у дома Смольковых его приволокли, там и оставили.
Следствие прошло, дознавали, как он был убит: кровь капала в сторону, другую.
Оставили брата, он еще в беспамятстве зашел к Наташе Смольковой: «Ой, Наташенька, пусти меня обогреться».
А сами убийцы убежали, вот так они и убили.
Она [Наташа] говорит: «Ой, Степан, я не могу пустить, дети кричат, подожди, я скажу Поле Тимуойн, пусть, о тебе сообщит Степановне.
Придут за тобой».
Она к Тимуойн бежит: «Ой, тетя Поля, иди!
Степан весь в крови, не может домой идти», – «Подожди, я уведу».
Поля оделась и сама туда (пока ходишь, там мужик умрет).
Нужно довести домой.
Их дом был в крайнем ряду, наверху жили.
Туда Поля привела брата, постучала: «Пусти, Степановна! Возьми мужика домой».
Его жена Степановна там – в плач.
Сутки или двое жил и умер.
Когда умирал, когда стали допрашивать, то еще отвечал на расспросы.
Сутки или двое жил и умер: лобная кость была раздроблена.
Когда мозги вскрыли, то все было синее да в крови.
Kогда милиция допрашивала, то он не мог уже даже свою подпись поставить, только сказал: «Тихонов да Попов меня убили».
Ну, а им что – пять лет сидели и...
А мужик в могилу в лучшем молодом возрасте [ушел].
Вот так у них все семейство кончилось, Поповых.