Zookkun kupčaz
карельский: ливвиковское наречие
Тулмозерский
Ennen oli kupču i mužikku, prostoi mužikku. Kupču oli žoodnoi. Käveli kupču kylii myö, kačoi, kui rahvaz eletäh.
Meni mužikalluo, a se tiedee, što kupču on žoodnoi. Keitti hänel kartohkusuupan. Žoori hyvin kartohkat. (Ennen pilkottu ei pieneksi, lohkattih kartohku nel’läh lohkoh).
Kupču hvataičči, hvataičči kartohkoi: "Ohoh, nenne on magiet"! Iboi kl’onkahtih: suuh kartohku tartui! Keikui, keikui dai sellälleh latiel pakui.
A mužikku sidä kačoi, iče butettoo: "Tävvyit, kehno"! – ni midä ei roo. Heitti kupču jalloin liikutandan, töllöi.
Sid meni mužikku rahvastu kuččumah: "Kupču kuoli"! Alluz mužikkoo ei uskottu, duumaittih, što häi tapoi.
A mužikku sanoi, što kartohkoi söi, ga eigo kartohku kulkuh tartunnuh. Kačottih, ga mugai oli. Sen jälgehhäi sanotahgi: "Syöt kui kupču".
Сказка о купце
русский
Жили когда-то купец и мужик, простой был мужик. Купец был очень жадный. Ходил купец по деревням, смотрел, как люди живут.
Пришел и к мужику. А тот знал, что купец жадный. Сварил для него картофельный суп. Хорошо прожарил картошку. (Раньше не крошили картошку, а нарезали крупно, картофелину на четыре части).
Купец xвaтал, хватал картошку: "Охо, вкусная картошка"! И застряла картофелина в глотке. Ерзал, ерзал купец и свалился навзничь на пол.
А мужик смотрит, сам приговаривает: "Наелся, негодный"! Ничем не помогает. Перестал купец ногами дрыгать, подох.
Пошел мужик народ звать: "Купец умер"! Сразу не поверили мужику, думали, он сам убил.
А мужик говорит, что купец картошку ел, так не застряла ли в горле картофелина? Посмотрели – так и есть. С этих пор ведь и говорят: "Ешь, как купец".