Pappistarina
карельский: собственно карельское наречие
Паданский
Kuolou pappi. Lähtöy diekka pappie eččimäh. Tulou mužikka vastah. Diekka sanou:
– T’erveh, mužikka. Kunne mänet?
Heen sanou:
– Mie mänen kazakaksi palkkoot’emah.
Diekka sanou:
– Rubie papiksi.
Heen sanou:
– Mie i kird’oo en tiijä.
Täh heen sanou:
– Meen alttarissa hos midä huhuo, ni ken ni midä ei malta.
Nu i läksi mužikka papiksi. Muuda ni midä ei malta pajattoo, vain yhtä: "Matkoou mužikka dorogoo myö, tulou diekka vastah: "T’erveh, mužikka, kunne mänet"? – "Mie mänen kazakaksi palkkoot’emah". –"Rubie papiksi". Heen sanou: "Mie en ni kird’oo malta". Heen sanou: "Meen alttarissa hos midä huhuo, ni ken ni midä ei malta".
Matkoou kupča kylästä läbi, mäni papin luoksi, sanou:
– Bat’uška, pidäis miula mol’ebinoo pajattoo.
A pappi sanou:
– Mol’ebinat oldih da proidittih, a pan’ehidat d’eedih, da viizi rubl’oo maksetah.
Kupča mänöy Petroskoih da mänöy arhir’ein luoksi, sanou:
– Tahoin mol’ebinan pajatuttoo, a pappi sanou: "Mol’ebinat proidittih, a pan’ehidat viizi rubl’oo maksetah".
Rubei arhir’ei kaččomah kniigoista i nägöy, što pappi on d’o mäne tiijä konža kuollun, a žooloven’ja tulou.
Lähtöy arhir’ei pappie kaččomah. Tuli, obied’n’an sluužittih, ni pappi nosti rissin da sanou:
– Kun, d’umala, meen kuldaizella vanhimmalla ana kuldaine karietta, a peučoilla tuhanzin rublin d’engoo!
A arhir’ei rohahti nagramah:
– Tämä vasta pappi, kun kuldaista kariettoo moliu, a toizet vai pit’kee igee.
I dätti papiksi iel’l’eh.
Сказка о попе
русский
Умирает поп. Отправляется дьячок попа искать. Встречается ему мужик. Дьячок говорит:
– Здравствуй, мужик. Куда идешь?
Тот говорит:
– Иду наниматься в работники.
Дьячок говорит:
– Будь попом.
Тот говорит:
– Я и читать не умею.
Он [дьячок] говорит:
– В нашей церкви что ни говори, никто ничего не поймет.
Ну пошел мужик служить попом. Ничего не умеет читать, только одно: "Идет мужик по дороге, встречается ему дьячок: "Здравствуй, мужик, куда идешь?". – "Иду наниматься в работники". – "Будь попом". Он говорит: "Я и читать не умею". Тот говорит: "В нашей церкви что ни говори, никто ничего не поймет"".
Проезжает через деревню купец, зашел к попу, говорит:
– Батюшка, надо бы мне молебен отслужить.
А поп говорит:
– Молебны были и прошли, только панихиды остались, по пять рублей стоят.
Купец приезжает в Петрозаводск и идет к архиерею, говорит:
– Хотел молебен заказать, а поп говорит: "Молебны кончились, а панихиды пять рублей стоят".
Стал архиерей смотреть по книгам и видит, что поп уже поди знай когда умер, а жалованье идет.
Поехал архиерей к тому попу. Приехал, обедню отслужили, поп крест поднял и говорит:
– Дай бог нашему дорогому преосвященному золотую карету, а певчим по тысяче рублей денег!
Архиерей как расхохочется:
– Вот это поп – молит о золотой карете, а другие только "многия лета".
И оставил того и впредь попом.