После смерти матери причитывают
русский
Встала этим ранним хлопотным утречком, вышла на улочку.
Почему-то лютым холодом пронизывает?
Не могла никак додуматься.
А ведь то было времечко отхода [души]
моей женщины, меня вырастившей.
Благословите, на двух стенах стоящие славные [усл.] спасушки,
меня, кручинную [усл.] саму, с ней поговорить.
Ведь моя женщина, меня вырастившая, к милым прародителям отошла.
Так не могу, остудная [усл.] женщина, подойти,
не спросясь у щедрых спасов.
Уже мою женщину, меня выпестовавшую, в необычную
одежушку обрядили.
Как принесли кручинной женщине свежие весточки.
Прежде как, поникшая [усл.] женщина, приходила,
всегда [ты], сникшая женщина, выходила меня встречать.
В этот мой приход явились мне большие кручинушки (?),
как не была [я] во время твоего отхода к красивым прародителям,
и не была во время отхода к милым прародителям.
Как была, [я] потухшая женщина,
за сотнями заливов и за тысячами огоньков.
Теперь, моя женщина, меня выносившая, поднимись [вскочи]
на две свои поникшие пяточки,
если имеешь ты у белых спасов свою волюшку.
Стараюсь, потухшая [усл.] женщина, с тобой по-всякому заговорить,
не поговоришь ли хоть из-под своего савана.
Видно, твои челюсти костяными замочками замкнуты
и черными печатями запечатаны.
А испытывала ли ты, моя женщина, меня качавшая,
при отходе с этого теплого света большие страдания [усл.]?
Не в бане ли угорела,
моя женщина, выпарившая меня, остудную [усл.] женщину,
либо не от жажды ли скончалась?
Как не было меня рядом при твоем отходе к ласковым спасам.
Видно, на меня, на кручинную, осердилась, как не явишь голоса.
Приняли ли твою ясную душеньку на золотой тарелочке?
Вели ли тебя, моя женщина, меня баюкавшая,
по проторенным дорожкам с вехами?
Или же, моя дорогая женщина милостивая,
вели за ручки по каменной улочке?
Дай теперь, моя женщина, меня качавшая,
если не осердилась на меня, кручинную,
вековечное [букв. со времен луны и поколений] прощение.
По пути к славным [усл.] прародителям,
там есть синие мосточки.
Провели ли тебя по этим мосточкам?
Там за мосточками стоит золотой колодец,
на золотом колодце — золотая кружечка.
Дали ли тебе пересохшее горлышко обмочить
веселой водицы, после прихода с земных путей?
Есть еще там на сорока четырех петлях открывающиеся
райские ворота времен Абраама.
Открыли ли их, чтобы тебе пройти?
И есть еще у славных [усл.] прародителей
от края до края земли расставленные столики.
Посадили ли тебя за этот столик?
Посадили ли тебя, моя женщина, меня баюкавшая,
в нижний конец,
или же посадили за середину стола или в верхний конец?
(А на этих столах везде одинаковые кушанья, где бы и ни посадили).
Моя женщина, пришел ли мой дорогой мужчина милостивый,
с давних пор сошедший,
пришел ли он обо мне, остудной [усл.] женщине, справиться?
Не говори ему о большой тоске,
вдруг стоит он на ступеньках ада, чтобы не упал в ад.
Дали ли [тебе], моя женщина, меня выносившая,
после прихода с земных путей место, где спать [постель]?
Заслужила ли [букв. выкупила] какое местечко?