ВепКар :: Тексты

Тексты

Вернуться к списку | редактировать | удалить | Создать новый | История изменений | Статистика | ? Помощь

Elettii uk da ak. Oli heil’ kolme tytärd

Elettii uk da ak. Oli heil’ kolme tytärd

карельский: людиковское наречие
Среднелюдиковский (мунозерский)
Elettii uk da ak. Oli heil’ kolme tytärd. Läht’ ižä meččäi ruadamai, a emä diäi kalitoid paštamai.
Ižä i sanuw emäle:
Kalitad paštad dai työndä mille palavid!


Emä paštoi kalitad dai työndäw nuorimbad tytärd viemäi ižäle kalitoid dai nakažiw hälle:
Mäned, mäned, tulow kakš dorogad.
Šiid ringu kudamai dorogai tulda.

Tytär i läht’. Mänöw, mänöw, muga i on, tulow kakš dorogad. Hän i ringuw:
Kudamai dorogai tulda?


A dorogad ned oldii: ykš kulddorog, toine ligadorog. Hälle linduine ringuw:
Kulddorogai, kulddorogai tule!


A kondii ringuw:
Ligadorogaỉ, ligadorogai tule!


Kondii ringuw d’alombi čiurušt, ka neičukaine i läht’ ligadorogai. Mäni, mäni ligadorogad myöi. Tuli pertiine, hän šihi pertiižei i mänöw. Ku mänipertiš kondii händäi taboit’, karžinai pani, iče kalitad i šyöi.

Tulow ildal ižä kodii suur’, akale sanuw:
Mindäi palavid ed työndäny mille?


A ak sanuw:
Työnžin nuorimbad tytärd myöi, no hän ni iče ei tulnu kodii.


magattii. Opät’ ižä lähteškäž meččäi dai nakažiw akale:
Tänäpäi štobi̮ työndä kalitoid.


Iče i läht’. Ak opät’ paštaw kalitad dai työndäw tošt tytärd kalitoid viemäi i nakažiw:
Mäned, mäned, tulow kakš dorogad, ka šinä ringu, kudamai dorogai tulda.


Tytär i läht’. Mänöw, mänöw, tulow kakš dorogad. Hän i ringuw:
Kudamai dorogai tulda?


Hälle čiuruine ringuw:
Kulddorogai, kulddorogai tule!


A kondii ringuw:
Ligadorogai, ligadorogai tule!


Kondii ringui d’alombi, ka neičukaine i läht’ ligadorogai. Mäni, mäni dai puutui kondijan pertiižei. Kondii se händäi taboit’, karžinai pani, a kalitad iče i šyöi.

Tulow ižä ildal mečäs suur’ i sanuw akale:
Mindäi mille kalitoid ed työndäny?


Ak sanuw:
Ka työnžin vet’ d’o tošt tytärd myöi, ka ni iče opät kodii ei tulnu!


Duumaittaw, kunne heil’l’ d’o toine tytär kadoi. Magattii . Huonduksel opät’ ižä lähtöw meččäi dai nakažiw akale, štobi̮ palavid hälle työndäiž. Ak opät’ i paštelow kalitoid dai työndäw ukole d’o vahnimad tytärd myöi i nakažiw opät’ hälle:
Mäned, mäned, tulow kakš dorogad, ka šinä i ringu, kudamai dorogai tulda.


Tytär i läht’. Mäni, mäni, ka tulow i kakš dorogad, neičukaine i ringuw:
Kudamai dorogai tulda?


Čiuruine hälle vastai ringuw:
Kulddorogai, kulddorogai tule!


A kondii ringuw:
Ligadorogai, ligadorogai tule!


Kondii ringui d’alombi, ka neičukaine i läht’ ligadorogai. Mäni, mäni dai tuli pertiine, hän sihi pertiižei i mäni. Kondii se händäi taboit’, karžinai pani, a iče kalitad i šyöi.

Ištutaw kai sizareksed karžinas i duumaittaw, mite nygy kodii piestä. A kodis ižä da emä tože tuužitaw, it’kedäw, kunne heid’en tyt’täred kadottii.

A kondii vahniman tyt’tären pani emändäksi. Hän kondỉjale keit’täw, paštaw da sizarile andaw. Kondii päiväkši kävyi meččäi ičelle šyömišt eččimäi. Vot vahnim sizar’ i vi̮dumoič, mite kodii piestä, sanuw sizarile:
Minä teid, end’žimäi yht šiid tošt panen havadoi da työndän kondijad viemäi meile kodii tatale da mamale goščinččad.


Tulow kondii kodii, ka emänd se i sanuw hälle:
Huomen ku tuled mečäs piäi, ka pordahil lienöw havad goščinčoidenke, se šinä vie meile kodii mamale da tatale goščinčad pordahile lykäidä, a minä ištuzen katoksele da rubedan kaččomai, edgo sinä avaida havadod da syö.
Vai rubenned avaimmai havadod, dai ringun!

Kondii i soglassizow. Tošt päivän vahnim sizar’ panow nuoriman havadoi dai view pordahile, a iče nouzow katoksele dai ištuzow šinne. Tulow kondii mečäs piäi, nägöw, havad on pordahil. Ottaw havadon šel’gäi dai lähtöw viemäi. Kandoi, kandoi dai duumajiw: "Äijän midä liene pannu, dyged on kantta, vuota vai minä kačon, midä sigäl on". Rubež havadod riiččimäi, a neičukaine kaloksel piäi i ringuw:
Minä nägen, šinä šyödä tahtod goščinčad, vie edelläi!


Kondii kaččow, ka hän ištuw katoksel, dai lähtöw edelläi viemäi, ei ni kačo, midä on havados. Mäni, mäni, da kodin pordahile i lykäiž havadon, a iče d’uoste tagaze meččäi. Ižä da emä ihastuttii, što heile pordahile tytär tuodii.

Toižen päivän vahnim sizar’ opät’ i sanuw kondijale:
Tänäpäi opät’ ku tuled mečäs piäi, dai ota havad pordahil goščinčoidenke dai vie mamale da tatale, a minä ištuzen katoksele.
Vai rubenned riiččimäi havadod, minä nägen dai ringun.

Opät’ muga že ruadoi: toižen sizaren pani havadoi, šidoi havadon i viei pordahile, a iče nouž katoksele. Kondii tuli mečäs piäi, ot’ havadon šel’gäi i läht’ viemäi. Kandaw, kandaw dai duumajiw: "Midä liene on d’alo dyged, vuota vai kačon, midä on havados"! Dai rubedaw riiččimäi havadod, a neičukaine i ringuw katoksel piäi. Kondii i heit’täw riičindän i lähtöw edelläi viemäi, ei ni kačo midä havados on. View ižän da emän pordahile dai lykäidäw havadon, iče i d’uoksow meččäi. Ižä da emä tuldaw pordahile, ka d’o toine tytär kodii tuli, vie dalombi ihastuttii.

Kondijannu on vai nygy ykš sizarekšis, vahnim, i duumajiw, mite nygy ičelle piästä kodii dai viidumaiččow: ombelow tobd’an mučakon, ištuttaw katoksele, a iče mänöw havadoi. Tulow kondii ildal, opät’ muga že ottaw havadon šel’gäi dai lähtöw viemäi. Kandaw, kandaw dai duumajiw: "Midä liene tänäpäi on vie dygedembi, vuota vai kačon, midä on havados". Ku rubedaw heit’tämäi havadod šel’gäs piäi, ka neičukaine i ringuw havados piäi, a kondii se kaččow katoksile piäi i duumaiččow, se ištuinik i ringuw, dai lähtöw edelläi viemäi. Opät’ i view i lykäidäw kodii pordahile. Emä da ižä d’uostaw pordahile, ka šigä d’o vahnim tytär, d’alo ihastuttii, što kai tyt’täred heil’l’ nуgy kodis.

A kondii mänöw kodii dai ringuw mučakole:
Tule katoksel piäi iere!


A mučak ni liikahta ei. Hän opät’ i ringuw:
Vai et tulne šigä piäi iere, ka tulen šinne i d’alo lyön, pergan surmile!


A mučak se ni liikahta ei. Kondii nouzow katoksele, ottaw mučakon, šylgöw da lykäidäw alahakše.
Muga neičukaižed i muanitettii kondijad.

[Медведь и три сестры]

русский
Жили муж и жена. Было у них три дочери. Отец пошел в лес дрова рубить, а мать осталась калитки печь.
Отец и говорит матери:
Испечешь калитки, так пришли мне горяченьких.


Мать испекла калитки и посылает младшую дочку к отцу с калитками и наказывает ей:
Пойдешь, будет две дороги.
Там крикнешь, по которой дороге идти.

Дочка и пошла. Идет, идет, так и естьдве дороги. Она и кричит:
По которой дороге идти?


А дороги те были: одна золотая дорога, другая грязная.
Ей птичка в ответ кричит:
По золотой, по золотой дороге иди!


А медведь кричит:
По грязной, по грязной дороге иди!


Медведь кричит громче птички, девушка и пошла по грязной дороге. Пришла к избушке и заходит в избу. Как зашлав избе медведь ее схватил, в подполье запер, сам калитки и съел.

Приходит вечером отец домой сердитый, жене говорит:
Почему горяченьких мне не послала?


А жена говорит:
Послала с младшей дочкой, но она и сама не вернулась домой.


Ночь переспали. Опять отец стал собираться в лес и наказывает жене:
Сегодня чтобы прислала калиток.


Сам и пошел. Жена опять печет калитки да и посылает вторую дочку относить калитки и наказывает:
Пойдешь, встретится две дороги, так ты крикни, по которой дороге идти.


Дочь и пошла. Идет, идет, увидела две дороги. Она и кричит:
По которой дороге идти?


Ей пташка кричит в ответ:
По золотой, по золотой дороге иди!


А медведь кричит:
По грязной, по грязной дороге иди!


Медведь кричал громче, девушка и пошла по грязной дороге. Шла, шла да и угодила в избушку медведя. Медведь ее схватил, в подполье положил, а калитки сам и съел.

Приходит вечером отец из лесу сердитый и говорит жене:
Почему мне калиток не послала?


Жена говорит:
Так послала ведь с другой дочкой, но и та опять домой не вернулась.


Думает, куда у них уже вторая дочь пропала? Переспали ночь. Утром опять отец уходит в лес и наказывает жене, чтобы ему горяченьких послала. Жена снова печет калитки да и посылает мужу теперь уже со старшей дочерью и наказывает опять ей:
Пойдешь, будет две дороги, ты и крикни, по которой дороге идти.


Дочь и пошла. Шла, шла, встречаются две дороги, девушка и кричит:
По которой дороге идти?


Пташка ей в ответ кричит:
По золотой, по золотой дороге иди!


А медведь кричит:
По грязной, по грязной дороге иди!


Медведь кричал громче, так девушка по грязной дороге и пошла. Шла, шла, встретилась ей избушка, она в эту избушку и зашла. Медведь этот ее схватил, в подполье запер, а сам калитки и съел.

Сидят сестры в подполье и думают, как теперь домой попасть. А дома отец и мать тоже тужат, плачут, куда их дочери пропали.

А медведь старшую дочь назначил хозяйкой. Она медведю варит, печет да и сестрам дает. Медведь на день уходит в лес еду для себя искать. Вот старшая сестра и выдумала, как от медведя уйти, говорит сестрам:
Я вас, сперва одну, потом другую, положу в мешок и отправлю медведя отнести к нам домой отцу да матери гостинцев.


Приходит медведь домой, хозяйка и говорит ему:
Завтра как придешь из лесу, так на крыльце будет мешок с гостинцами, отнеси его к нам домой, матери да отцу, и на крыльце брось, а я буду сидеть на крыше и смотреть, чтобы ты не открывал мешка и не съел гостинцев.
Если только откроешь мешок, я и крикну!

Медведь тот и согласился. На второй день старшая сестра кладет младшую в мешок и ставит на крыльце, а сама поднимается на крышу и садится там. Приходит медведь из лесу, видитмешок на крыльце. Взваливает мешок на спину и отправляется. Нес, нес и думает: "Много чего-то наложила, тяжело нести, дай-ка посмотрю, что там есть". Начал мешок развязывать, а девушка и кричит с крыши:
Я вижу! Ты хочешь съесть гостинцы, неси-ка дальше!


Медведь видит, что она сидит на крыше, да и пошел дальше, и не смотрит, что в мешке. Шел, шел и на крыльцо дома бросил мешок, а сам бегом обратно в лес. Отец да мать обрадовались, что им на крылечко дочь принесли.

На второй день старшая сестра опять говорит медведю:
Сегодня опять как придешь из лесу, так возьми с крыльца мешок с гостинцами и отнеси матери да отцу, а я сяду на крышу.
Если только начнешь развязывать мешок, я увижу и крикну.

Опять так же сделала: положила вторую сестру в мешок, завязала мешок и отнесла на крыльцо, а сама поднялась на крышу. Медведь пришел из лесу, взвалил мешок на спину и пошел. Несет, несет да и думает: "Что-то уж больно тяжел, дай-ка посмотрю, что в мешке". Да и начинает развязывать мешок, а девушка на крыше и кричит. Медведь и перестал развязывать и отправляется дальше, и не смотрит, что есть в мешке. Приносит на крыльцо отца да матери да и бросает тут мешок, а сам бежит в лес. Отец да мать выходят на крыльцо, смотрятуже вторая дочь домой вернулась, еще больше обрадовались.

У медведя теперь осталась только одна из сестер, старшая. И думает она, как бы ей самой теперь домой попасть, и придумала: сделала большую куклу, посадила на крышу, а сама залезла в мешок. Приходит вечером медведь; опять так же взваливает мешок на спину и отправляется. Несет, несет и думает: "Что-то сегодня еще тяжелей, дай-ка посмотрю, что там в мешке". Как стал мешок опускать на землю, девушка и крикни из мешка, а медведь тот смотрит на крышу и думает, та с крыши кричит, дальше и пошел. Опять приносит и на крыльцо дома бросает мешок. Мать да отец выбегают на крыльцо, смотрятуже и старшая дочь тут, сильно обрадовались, что теперь у них все дочери дома.

А медведь приходит домой и кричит кукле:
Сходи с крыши!


А кукла не шелохнется. Он опять и кричит:
Не сойди только, так я тебя так изобью, прямо до смерти!


А кукла та и не шелохнется. Медведь лезет на крышу, схватил куклу, плюнул и бросил вниз.
Так и обманули девушки медведя.