Vuota jo ozatoin lindurukka oboidin
карельский: собственно карельское наречие
Мяндусельгский
Vuota jo ozatoin lindurukka oboidin,
oi olovila ilmoila piälä oznuaččija olovane hyväzeni,
siun lähil'ä n'äin'ä päivin'ä...
(Mie abeuvun, ni engo voi it'kie.)
Vuota jo inhunalane lindurukka,
oi olovane hyväzeni, n'ämä kerdazet oboidin.
Mihi varoin azetitta aigomien kerallizet aziezet?
Mihi varoin ottamien kerallizet omočvazet obdeelaičit?
Oi valgeila muailmoila piälä azettaja, valgiene hyväzeni,
olizid n'ämä kerdazed ottamien azetetut omenat
(u) širookoimmilago uuliččapihazila n'ämä kerdazet vastannun.
Etto oliz laskennun vajaihego
vaskizien pordahien ezizih puoliloih.
Oi, parahila ilmoila piälä azettaja, parahane hyväzeni,
olizitta andanuh ottamaraišoil
oržilojen piälizet oržiotkuazazet.
Olizitta andanuh vualimien azetettuloila omenoil
vuarnojen piälizet vuarnavastauksuot.
Ana oliz n'ämä kerdazed jälelä päin oboidittu.
Etto oliz, oi valgeila muailmoila piälä
azettaja, valgiene hyväzeni, (kačo)
n'äid'ä aigomien kerallizie aziezie azettan,
ni ottamien kerallizie omočvazie obdeelainun.
Ana olizit inhun alazen lindurukan pannuh
n'äiksi läbiläikkyjiksi kergeiksi go kezäpäiväziksi
palkkojen alaziksigo palkkakazačihhaziksi.
En vieronazeni, oliz ottanun vigaziksi,
hot' (i) olizin omila vol'a-vol'noiloila vol'avaldazila
maida ilmoi myö matannuh da pajattannuh.
Ved vualimien luohizih paikkoihe kui mänet',
ei rodie ni myt't'yn'äzie valdazie,
maida ilmazie myöte matatessa.
Viihyt't'ämien luohizih paikkoihe ku mänet ni,
kaikki siulda valdazet vakl'aijah i otetah.
(Engo voi en'ämbi.)
[При «крещении глаз»]
русский
Дай-ка несчастная бедная птичка подойду,
ой, на сущий свет меня создавший, мой щедрый хороший,
к тебе поближе в эту порушку...
(Я разобижусь и не могу причитывать.)
Дай-ка я, печальная бедная птичка,
ой, мой сущий хороший, в эти разочки подойду.
Для чего затеяли дела с чужими взращенными?
Для чего все условия с чужими рожденными обговорили?
Ой, на белый свет меня создавший, мой белый хороший,
пусть бы в эти разочки яблочек чужих принятых встретил
на широком дворе, на улице, в эти разочки не принял бы,
не пустил бы их на крылечушко,
на переднюю половину медных ступенечек.
Ой, на лучший свет меня создавший, мой лучший хороший,
лучше дали бы вы чужим рожденным
уже за воронцом отказушки.
Дали бы вы яблочкам, созданным [чужими] выпестованными,
уже у вешалок [у порога] несогласие.
Пусть бы они в этот разочек обратно повернули.
Ой, на белый свет меня создавший,
мой светлый хороший, не улаживали бы
эти дела, связанные с чужими взращенными,
и не обговаривали бы эти дела, связанные с чужими рожденными.
Лучше бы ты меня, печальную бедную птичку,
во время этих прозрачных быстрых летних денечков
подневольной поденщицей держал.
Я, кручинная, не обвинила бы тебя,
а хоть бы со своей волей, вольной волюшкой
по земле, по свету ходила бы да распевала.
Ведь на сторону чужих выпестованных как уйдешь,
не будет никакой волюшки по земле, по свету ходить.
Как на сторону чужих утешенных уйдешь,
всю волюшку отберут и отнимут.
(Не могу больше.)